Сибирские огни № 12 - 1983

ны и, призывает готовиться к ней с оружи­ ем в руках. И действительно, как покажут дальнейшие события, выжидательная пози­ ция Комиссии, ее отказ от вооруженной борьбы привели к гибели в первую очередь ее же самое. И все-таки не следует видеть в дейст­ венной заряженности Дерябина его под­ линную классовую и политическую зре­ лость. Его активность, решительность, уверенность в себе, в своей позиции пита­ ются главным образом энергией разруше­ ния. А позиция его такова: разрушить до основания старый мир, пустить на слом все, чем жило человечество до сих пор. А для этого, по мнению Дерябина, все средства хороши. Вот и война, он полага­ ет, необходима как раз для того, «чтобы окончательно и навсегда разрушить... всякое несогласие между людьми». И ка­ кая бы сиюминутная правда ни стояла за действиями Дерябина, в основе своей они безнравственны. Безнравственность эта заключена хотя бы и в .том, что, призывая к коренной переделке, он видит ее обезли­ ченно. «В войне сам знаешь как: стороны есть, а людей нету, одна только живая сила!» — говорит Дерябин, и, наблюдая за его деятельностью в Комиссии, мы убежда­ емся, что и к борьбе революционной у него точно такое же отношение: он видит противоборство идей, классов, сторон, но Не замечает за ними живых человеческих судеб. И справедливо замечает о Дерябине Саморуков: «Обои вы против общества. Тольки с разных концов»,— ставя его на одну доску с ярым кулаком Григорием Сухих. Пожалуй, лишь еще двое в Лебяжке, кроме Дерябина, до конца сознавали неиз­ бежность и опасность братоубийственной войны, надвигающейся на их село,—это Саморуков и Смирновский. Они не были в Комиссии, но без каждого из них ее труд­ но представить. И оба, в конце концов, добровольно разделили трагическую участь Комиссии. Доживающий девятый десяток Иван Иванович Саморуков — живая история Лебяжки, носитель ее традиций, воплоще­ ние крестьянской мудрости, сметки, народ­ ного разума. Одна из своеобразнейших фигур рома­ на— поручик Смирновский. Мужик-офицер, пахарь-воин —он естественным образом соединяет в себе оба этих качества, иско­ ни заложенных в русском крестьянине: умение радеть за землю и в труде на ней, и на войне. Помимо этого, Смирновский — одна из самых политически зрелых фигур романа. Не случайно именно он становит­ ся в открытую оппозицию к Дерябину, ста­ рается нейтрализовать его перегибы. Тем не менее подлинным духовным, нравственным центром романа «Комиссия» становится не Калашников, и не Самору­ ков со Смирновским, а лебяжинский серед­ няк Николай Устинов. В этом образе С. Залыгин сосредоточил все то лучшее и примечательное, чем обладал сибирский крестьянин той поры. Кто же есть Устинов? .«...Родом Устинов сибиряк, полувятско-кержацкого проис­ хождения», «рожден в деревне Лебяжка...» У него и кожа «пропитана не каким-нибудь, а лебяжинским черноземом, пылью окрест- пых степей, боровым запахом, пресной и соленой водой степных озер и подземных родников». Природность Устинова, его неотдели­ мость от земли автор подчеркивает с пер­ вых же страниц романа. Но одно лишь это обстоятельство вряд ли способно было бы так явно выделить Устинова из лебяжин- ской массы, в которой любой житель ог земли, от сохи. «Он был грамотный, смекалистый. Он был мужик первоклассный», — вот что еще подчеркивает в нем писатель. А «перво­ классность» его писатель видит в неотде­ лимом сочетании, таланта пахаря, таланта крестьянина с врожденной «мужицкой ин­ теллигентностью», которая проявляется не только во взаимоотношениях Устинова с окружающими, но в еще большей степени в отношении к природе и своему кровному делу. Вот ведь и Григорий Сухих, я «зем­ ляной» мужичок Половинкин на своих пашнях рвут жилы не щадя себя. Один «робит за троих», чтобы приумножать свое богатство. Другой в бесталанном, а потому беспросветно-каторжном труде едва сводит концы с концами. А для Усти­ нова «пахота —это же не один только труд и работа, это судьба и доля челове­ ческая», «начало крестьянству и всякому человеку тоже», а «еще и указ природы человеку». Такое поистине философское ощущение' своего природного предназначения, конеч­ но же, притягивает к нему людей, но од- . носельчане тянутся к Устинову, дорожат его мнением и дружбой еще и потому, что он, своей духовной и нравственной цель­ ностью оказывая на них несомненное влияние, никогда не доходит до поучений и назиданий. Просто каждому, с кем стал­ кивала его судьба, он «день за днем пока­ зывал свою собственную жизнь». Всем в романе «Комиссия» нужен Усти­ нов (через щего проходят основные линии произведения), даже Григорию Сухих. И каждая сторона не только упорно зовет его с собой, но и старается спрятать его от грядущего пожара. Почему? Да потому, наверное,, что Устинов—это и совесть, и честь, и нравственность; это золотой ду­ ховный запас сибирского крестьянства, те, •не девальвирующиеся под влиянием вре­ мени, ценности, без которых не обойтись ни в настоящем, ни в будущем. Сказанное, разумеется; не значит, что Устинова, как и. Дерябина, не тер­ зали сомнения, что он отчетливо видел, как надо жить дальше и ему, и всему сибирскому крестьянству. Скорей наоборот, драма его как раз в том и состоит, что, ища во всем определенно­ сти, «простоты и ясности», Устинов так и не находит их в данный исторический мо­ мент. Созданный, пожалуй, для будущего сибирской деревни, для той справедливой и гармоничной жизни, о которой пока только мечтащт лучшие люди Лебяжки, он несколько «преждевременен» для ее настоящего. Его цельность входит в не­ зримый конфликт с «больным», раздирае­ мым противоречиями временем. И это вовсе не произвол автора, что именно он, Устинов, с его всеобъемлющей любовью ко всему живому на земле, он, который никому не хотел плохого, стал а