Сибирские огни № 12 - 1983

пядь великой родной земли. Так и человек. Он вырастает из родительского дома, храня к нему любовную память, и наступает такой день в его жизни, когда он начинает пони­ мать свою, жизнь, как непрестанное стрем­ ление к тому, чтобы все пространство ми­ лой родины — все ее стороны и земли — не только ощутить и чувствовать своим До­ мом, но и относиться к нему — простран­ ству Родины, как к отцовскому дому — с бережливой любовью и сыновним созида­ тельным вниманием... Наверное, этой развернутой метафорой из М. Пришвина можно определить основ­ ной пафос поэтической книги Николая Кол­ могорова «Дом»... Птицы перелетают из одного его стихо­ творения в другое, неожиданно выглядыва­ ют и посвистывают из середины строфы или выпархивают в финале, устремляясь вместе со смыслом стиха р неоглядное си­ нее небо Родины. Но птицы (как и все су­ щее) для Николая Колмогорова не просто детали пейзажа, орнаментальные черточки живой картины многозвучного и многокра­ сочного мира. 'Уже в первых, как бы эпиг­ рафических строчках своей книги он гово­ рит, что Люди, птицы, деревья, снега — это мысли, сошедшие наземь! И далее поэт оснащает и разрабатывает эту, казалось бы, парадоксальную мысль, передавая нам свое убеждение в том, что в каждой части живой природы содержится вся ее мудрость и красота, что каждый че­ ловек достоин любви не меньшей, чем все человечество, что чувства и мысли челове­ ка только тогда нравственно оживают, ког­ да соприкасаются, сливаются воедино с великим движением природы, но и природа сама способна сказать о себе, почувство­ вать себя только в душе и разуме чело­ века. Поэт занят воплощением в слове нераз­ дельности всего живого на земле. Он сое­ диняет в едином поэтическом дыхании «вечное время детства» и «вечнозеленое время природы». Он ощущает собственную жизнь, как «вихрь закинутых к облаку птиц» — нечто удивительное, восторжен­ ное, радостное и ценное само по себе. Связь человека с землею, как и связь матери с сыном,— не результат рассудоч­ ности или принуждения, а следствие их еди- носущности. И я не прочь взлететь, как журавли, ведь счастья птицы я еще не знаю! Но почему от матери-земли объятия свои не отрываю?.. Наверное, с этого вопроса, с этих строк и начинается углубление Николая Колмого­ рова в тему Человеческого Дома, тему гар­ монического самоощущения человека в ми­ ре. Что есть Дом Человека? к Это, конечно же, то самое бревенчатое сооружение, где с семьею своею живет ге­ рой, где он ожидает и встречает друзей, а потом, проводив их, в одиночестве понима­ ет, что счастье его равно тем дням, «когда дом наполнялся, оживал голосами-друзей», что дом его только и возникал в этих дру­ жеских голосах, а без них оставался «де­ ревянной раковиной» одиночества. Дом Человека — это и радостная воз­ можность самому прийти к душевному дру­ гу, чтобы умножить счастье или разделить горе. Дом — это семья человеческая. Это тесно прижавшиеся друг к другу мать и отец, ко­ торые прикрывают своего ребенка от жиз­ ненного ненастья. Они — самый крепкий, самый светлый, самый вечный Человеческий Дом, поставленный на любви, на продолже­ нии в роду человеческом верности, доброты и труда. Нравственный закон — душа Человече­ ского Дома. Таково поэтическое утвержде­ ние Николая Колмогорова. Поэтому поэт вполне естественно и органично расширяет далее понятие Человеческого Дома до пре­ делов всей живой природы, и когда он пи­ шет — . ■ Пусто под осень в доме. Все отстоялось светом...— то эти строки в контексте книги восприни­ маются как строки о просторном Здании— обо всей природе, как Человеческом Доме. Природа и родной дом совмещаются в сти­ хах Николая Колмогорова: Вот, опаленный войною в сечах безумных, солдат к дому вернулся, в родное, слышит, как Травы шумят... Вот облака грозовые буря о камни крушит! Вот через волны ржаные в дождике — Дженни бежит!- («Бернса люблю...») Но как естественно в русской речи свя­ заны род, природа и родина, так и в поэти­ ческом мире Николая Колмогорова поня­ тие Дома-Природы осмысливается, как по­ нимание Родины своим родным домом. Сперва это локальное, замкнутое простран­ ство так называемой «малой родины» — на­ шей великой Сибири с ее зимним неуютом и летней могучей благодатью: Под морозами спины сутуля, мы намерзлись на родине так, что до самой средины июля нам еще не согреться никак. Но услышал я милую гостию — за'оврагом кукушку в кустах, и увидел, как белою гроздью дозревают дожди в небесах. Где трепещет осинник у взгорья и смолою текут кедрачи, в грудь ударило воздухом поля, будто от раскаленной печи!.. Но вот герой стихотворений Николая Колмогорова выезжает из своего родного дома — Сибири и в один из наездов в Ев­ ропейскую Русь, его, сибиряка, воспитан­ ного на мощных пейзажах, на особом, отно­ шении к пространству и времени, до глуби­ ны трогает, далекий и внещне совершенно невзрачный уголок земли. Прозрачен августа закат и монастырь полузабытый, чьи тускло луковки горят, стоит, любым ветрам открытый... Герой пытается понять, какою силою, по­ чему трогает его душу все это, казалось бы, не имеющее прямого отношения к Си­ бири, к ее главной вере -г не в божествен­ ный промысел, а в силу человеческого ума