Сибирские огни № 12 - 1983

сомнительной игривости: «Ах, боже мой, она на милую похожа. У милой, правда, глаже кожа...» Поэзия беспощадна; она, как портрет Дориана Грея, выставляет на­ показ то, что автору, наверное, хотелось бы скрыть. Вот почему нежность у В. За- мышляева оборачивается нередко сентимен­ тальностью или галантностью застольного тоста. Но когда поэт отключает самолю­ бование и мужское кокетство, свободно отдавшись пластическому чувству красоты, он создает действительно живописное, яр­ кое стихотворение: Не хотелось бы, однако, сводить разго­ вор к констатации отдельных поэтических удач и неудач: дело вовсе не в этом. Приз­ наюсь, что как читатель постоянно испыты­ ваю голод по встречам с поэзией, которая концентрировала бы в себе «болевые точки» окружающей меня жизни, в которой я нахо­ дил бы живой отклик на волнующие пробле­ мынашего общественного бытия. Речь идет не только о собственно «гражданской лирике»; что такое, например, «Дума» иди «И скучно, и грустно» Лермонтова — лирика граждан­ ская' или интимная? Да и не в столь давние времена традиционно лирические стихи, пом­ нится, заражали нас своим общественным темпераментом, порождая в нас гнев и на­ дежду, как «Противостояние Марса» Н. За­ болоцкого, «Та, которую я знал» В. Лугов- ского, «Перебирая наши даты» и «Старик Державин» Д. Самойлова... Где все это, куда девалось? Давно не помню случая, чтобы стихотвбрение оказалось в центре общественного внимания, всколыхнуло бы, вызвало бы острые споры, полемику. В связи с этим с симпатией воспринима­ ешь работу таких поэтов, как Роман Солн­ цев, Аида Федорова, Зорий Яхнин, подборки новых стихов которых опубликованы в чет­ вертом номере альманаха. Здесь, конечно, далеко не все можно отнести к безусловным литературным удачам, но радует само стремление поэтов к современности, к ак­ тивной нравственной, гражданской поэзии в наших будничных заботах. Циклы их сти­ хов внутренне перекликаются; их остро вол­ нует столкновение двух контрастных рядов жизненных ценностей в нашем бытии: под­ линного и мнимого, высокого и низкого, или, как теперь часто говорят, духовного и без­ духовного. Вот цикл Романа Солнцева «Прямая речь», посвященный В. П. Астафьеву. Поэт стремится воспроизвести интонации, лекси­ ку, содержание задушевного разговора двух близких по духу людей. Здесь есть и длинноты, и общие места, но, по крайней мере, нет ухода в разреженные вы­ си, нет холода отрешенности от реальной жизни, которой живем все мы. - Такой отрешенности нет и в стихах Зория Яхнина; поэт хочет ясно размежевать хоро- . шее и дурное вокруг себя, по-маяковски резко очертить современную «дрянь», при­ бегая одновременно и к конкретности бы­ товой зарисовки, и к сатирическому обоб­ щению. Так рисует он собирательный порт­ рет моды — этой ненасытной пожиратель^ ницы нашего времени и духовных сил: А мода — это вздорная старуха, Раскрашен рот от уха и до уха. Поля у шляпы, как аэродром. В ноздре с кольцом иль, может быть, с пером. Она хохочет, дергает за нитки, И мы становимся пронырливы и прытки, Бежим стремглав урвать, схватить, достать .Булгакова, старинную кровать. То в «Жигулях», а то на печке едем. Дотом поедем на велосипеде, То носим брюки страшной ширины, Нам завтра эти брюки не нужны. Мы дергаемся, как марионетки. Летим искать для кухни табуретки. Не те, а. эти или только те. Мы мечемся в беспечной суете. Стихи острые, с искренней гражданской злостью, привлекают узнаваемостью сатири­ ческих картин, что не так уж часто бывает в журнальной поэзии. Жаль, что поэт не­ сколько портит стихи поспешными нраво­ учительными концовками, напоминающими басенную мораль. Вступая в бой с тем же противником — современным йотребителем,—Аида Федоро­ ва стремится противопоставить ему несом­ ненные духовные ценности. «Да хранит тебя Блок!» — сильная и емкая строка, которая стала рефреном одного из ее стихотворе­ ний,—хорошо передает значение в современ­ ной нашей жизни того жадного, массового, органического впитывания классического наследия в современную культурную и ду­ ховную жизнь, которое противостоит нажиму грубо приземленного, вещного. Таких строк, к сожалению, немного в ее очень неровном поэтическом цикле, но одно стихотворение выделяется серьезностью и энергией слова и мысли: Прекрасно затвержены роли Героя, шута, простака. Грядущего бешеный ролик Еще не раскручен пока. Но как избежать повторенья Сусальных виньеток и'поз? Беспроигрышное поколенье Не верят в значительность слез. Но хоть атрибутов'дешевых Повышена нынче цена. Душа из облаток джинсовых Проглядывает, Ьбнажена, Мучителен опыт и труден, Но ты-его сам добывал. Жизнь прожита. Дубля не будет. Простите банальный финал. Вот это чувство Сейчас, как воздух, не- обходимо^ представителям тех поэтических поколений, которые само время выдвигает на передовые рубежи нашей литературы. Нужно, чтобы они всерьез, по самому боль­ шому счету ощутили значение своей жизни, своего опыта для людей, подлинную потреб­ ность говорить «векам, истории и миро­ зданью», чтобы они уже сейчас ставили пе­ ред собой действительно серьезные, а не за­ ранее облегченные (зато «беспроигрыш­ ные»!) задачи. Только тогда они добьются сполна «веры и доверья со стороны читате­ лей. Сейчас «вера и доверье» ослаблены; одно из проявлений этого — много раз отмечен" Купались женщины, смеялись, лежали тихо, как цветы. Глаза их небом наполнялись, сверкали синью высоты. Река гордилась, волновалась, обняв прекрасные тела, клубками светлыми свивалась, по спинам розовым текла. Качала их, перебирала волос душистую копну и черной лентою вплетала в осеребренную волну. Устали женщины, степенно пошли на берег, обнажась. Река в растерянности пенной за ними шлейфом повлеклась.