Сибирские огни № 12 - 1983

АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Слыхал, слыхал. Бутылки, случаем, твоя новая система не подбросила? КРАПИВИН. Что вы? Как можно? У меня все продтовары дозво­ ленные. Вот. Колбаса полукопченая, курица жареная, кефир, срок хране­ ния одни сутки. А это груши, продукт скоропортящийся. Солнечная Молдавия постаралась для меня! (Выбирает самую большую, смачно, с аппетитом ест.) Я, Алексей Егорович, правила внутреннего распорядка знаю назубок. АЛЕКСЕИ ЕГОРОВИЧ. Ну еще бы! КРАПИВИН. Даже все лозунги и плакаты, что висят у вас, выучил. «Опьянение —добровольное сумасшествие». Аристотель... «Пьянство есть упражение в безумии». Пифагор... Корифаны!.. Только зря вы эту наглядную агитацию с древних греков начинаете. АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Почему? Наоборот, пусть больные знают, что еще древние предостерегали от злоупотребления спиртным. КРАПИВИН. А что толку? Как начал гомо сапиенс закладывать еще до новой эры, так до сих пор и продолжает упражняться в безумии. (Принимается за новую грушу.) Да и вообще, если разобраться, за всю историю человечества не пил только неандерталец. З-наете — почему? АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Ну-ну, любопытно. КРАПИВИН. Он стакана в руке еще держать не умел. АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Совершенно верно. Но человек отличается от неандертальца еще и тем, что, кроме стакана, способен держать в руках и орудия труда. Молоток, лопату, метлу... КРАПИВИН (у него даже груша во рту застряла). Что, хотите нас завтра на трудотерапию? АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Как всегда. С утра. КРАПИВИН. Но только не с метлой, Алексей Егорович! Крапи­ вин — грузчик-профессионал, а вы его в подметалы. АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Хорошо. Пойдешь на рыбокомплекс. Там свою квалификацию и докажешь. КРАПИВИН. А чего-нибудь еще более квалифицированного... АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Хватит, Крапивин. Торговаться будешь в своей системе. Входит Р я х о в с к и й , молча ложится на койку. А вам, Олег Степанович, завтра на анализы. Прямо с утра. У вас ко мне ничего нет? РЯХОВСКИЙ. Спасибо, пока ничего. АЛЕКСЕЙ ЕГОРОВИЧ. Ну что ж, отдыхайте. (Уходит.) КРАПИВИН (берет еще одну грушу). Хорошо им тут работать. Прописали десяток-другой уколов, прочитали мораль насчет воздержа­ ния — и все дела. Ты, друг, особо не обольщайся, что тебя тут вылечат. Тут они единственное, что могут сделать доброго,—так это от тридцать третьей спасти. Потому сюда и ползем... Доктор, помогите, лечиться хочу! А у самого недопитая бутылка торчит... Слушай, а что ты все мол­ чишь да молчишь? Некультурно с твоей стороны. РЯХОВСКИЙ. Почему же? Наоборот! Я тебе просто аппетита не хочу портить. Аппетит у тебя очень уж хороший. Входит В а с и л и й В а с и л ь е в и ч с двумя маленькими свертками и двумя молоч­ ными бутылками. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (Ряховскому). Что, к вам так никто и не пришел? РЯХОВСКИЙ. Я никого не жду. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Кефиру не хотите? Мне вот сейчас внучка принесла. Свеженький. РЯХОВСКИЙ. Оставьте меня, пожалуйста, в покое. (Встает, быстро уходит.)