Сибирские огни № 12 - 1983

возгласов: «О! Сколько лет, сколько зим!» Подмигнет левой щекой, спросит, если летом: «Ну что, комары не съели еще?» А зимой «Ну что, нос не отморозил еще?» И все. Кивнул и пошел се­ бе. Никто никогда не видел его во психе, не помнит, чтобы он кричал на кого-то или кому-то угрожал. И это не от незлобивости или всепрощения. Гриша считает, что кричать, ругаться — пустое дело, надо спокойно и своими словами сказать человеку то, что хочешь ему выкрик­ нуть вперемешку с руганью, при надобности повторить, если с первого раза не понял или не захотел понять. Если же человек и дальше не желает ничего понимать, миролюбивый тон воспринимает как признак слабости и готов уже пустить в ход руки, то самое время засветить ему между глаз, и делу конец. Кулак у Гриши не очень крупный, но жили­ стый. Законы мужского товарищества он ставит превыше всего, особенно когда дело касается женщин. Живет в-нем, двадцатисемилетнем, под­ ростковая убежденность, что представительницы женского пола — су­ щества иного порядка, лазутчицы из вражьего стана, цели которых темны и которых лучше избегать, что он и делает; общества «Машки», ему вполне хватает. Не так давно, правда, была у него еще одна подружка —беспород­ ная приблудная собачонка, которой он дал кличку «Тайга». Гриша счи­ тал ее лайкой, хотя до лайки она явно не дотягивала экстерьером — ноги коротковаты, хвост не бубликом, уши не торчком и цвет белый. Атак ни­ чего собачонка, веселая, смышленая, отзывчивая на ласку. Моталась она за ним повсюду, бескорыстно довольствовалась случайной подачкой, ночевала под «Машкой», как видно привыкнув к резкому запаху соляр­ ки, и среди мазута и копоти чисто по-женски ухитрялась не замараться, сохранить опрятный вид. Однажды выручал Гриша такелажников, добрых полсмены возил для них на волокуше цемент, таскал трубы, а когда дело было сделано, благодарные хозяева пригласили его отобедать. Было свежее мясо с картошкой и луком, и Гриша отвел душу. Потом собрал в мирку кости, вышел из вагончика и позвал: «Тайга, Тайга!» Никто на его зов не от­ кликнулся, не прибежал. «Собачонку тут не видели, белую такую?» — спросил Гриша у такелажников, которые вышли за ним покурить. «Так это твоя, что ли, была?» — спросил бригадир, давний Гришин корешок. «Моя,— сказал Гриша,— а что?» — «Да ничего,—отвел глаза брига­ дир,— ничего особенного. Повару она нашему поглянулась»,— «Как это — поглянулась? —переспросил Гриша.— В каком это смысле?» — «Да в том, что ты свою собачку ее же косточками угостить собрался...» И, видя на Гришином лице недоумение и недоверие, оттопыренным боль­ шим пальцем потыкал себе за плечо, где среди картофельных очистков и пустых консервных банок белели отрубленные лапки... Боковым зрением, а больше щекой, затылком, всей спиной чувство­ вал Гриша обращенные на него, как на главного героя, любопытствую­ щие взгляды —что-то он скажет, как поведет себя? Гриша, наверня­ ка теперь станет общим посмешищем, ходячим анекдотом. Надо что-то сказать —острое, ядовитое, чтобы запомнились эти его слова, а не то, как он звал Тайгу, держа в миске ее косточки... Но слов у Гриши не бы­ ло. А все внутренние силы его были направлены на то, чтобы сдержать возмутившийся желудок. Звякнула брошенная наземь миска. Гриша крупно зашагал к тихо урчащей на холостых оборотах «Машке». Бригадир двинулся за ним. Кряжистый, длиннорукий, с суровым властным лицом, не привыкший смущаться, извиняться, он неловко проборматывал на ходу: «Гриша, ну ты тово... не серчай шибко-та, мы ж не знали, что это твоя... Погоди, хоть шкуру-то забери, сошьешь к зиме мохнашки...» Не слушая и не слыша его, Гриша забрался в кабину, «Машка» рыкнула, рванулась с места. ' Когда строение скрылось из виду, Гриша свернул в лес, остановил трактор и спрыгнул на землю. Рвало его долго и мучительно, с криком, со слезой... 8 Сибирские огни № 12