Сибирские огни № 12 - 1983

тателем работаешь?» — «Угу, испытателем,— сквозь зубы цедит Гриша,' не расставаясь с изжеванной папироской.—Дороги ваши хреновские испытываю». Однако сам-то он себя не испытателем видит и чувствует. Он —спа­ сатель! Вздымается и опадает тяжелая темная масса океанской воды, и вместе с ней то задирает нос, то пашет волну его длинное обтекаемое тело, устремленное вперед, на выручку, к мутной беззвездной дали, об­ резаемой неподалеку ершистой от волн линией горизонта... Углубляться в детали Гриша избегает: дай только волю воображе­ нию, и оно в такие дебри его увлечет за собой, так опутает и заморочит, что пока вернешься на землю и снова осознаешь себя в кабине болото­ хода, на разъезженной, раскисшей, разбитой дороге, можно и самому влететь в аварию. А шофер, придя в себя и уверовав, что Гриша не сумасшедший и не самоубийца, от тревожного возбуждения переходит к возбуждению радостному, тем более что вон уже впереди завиднелась накренившаяся, чуть ли не по радиатор ушедшая в грязь его кормилица. Болотник лихо, как танк на полном ходу, разворачивается, всплеснув волну грязи, задом приближается к машине. Накинут и закреплен буксирный трос. Шофер лезет в кабину, включает нейтралку, сигналит Грище. Мощный рывок — поехали! Миновали грязь, подъем. Шофёр включает зажига­ ние, ставит на скорость — бесполезно, двигатель не заводится. С тревогой поглядывает он в заднее стекло кабины болотника на Гришин затылок, обтянутый вязаной шапочкой, но Грише и оборачи­ ваться не надо, чтобы оценить обстановку, он знай себе пошевеливает рычагами, выбирает на этот раз путь поровней и, теперь уж, понятно, останавливаться не намерен до самого «куста». А там, на буровой, он тоже не обойдет шофера своей заботой; отыщет свободную койку, за ­ молвит словечко перед сердитой поварихой, а если уж вовсе неурочный час, то хоть таким образом проявит внимание: нацедит из бочки пить­ евой воды, подержит кружку у розетки и — пей давай, грейся вместо чая. На севере умеют помнить и ценить добро. И шофер тот, случайно повстречавшись с Гришей в Нефтеобске или вахтовом поселке, не пре­ минет воздать ему за добро широко распространенным и доступным каждому способом — посредством бутылки. А так как Гриша старожил и ветеран, знаком чуть ли не с каждым вторым нефтяником и чуть ли не каждого второго из числа знакомых выручал когда-то тем или иным способом, то стоило бы ему только захотеть, и он неделями не просыхал бы, и все на дармовщину. Однако в питье Гриша воздержан, может не­ делями капли в рот не брать и потому проповедует умеренность. Пьян­ ство, говорит он, зло. Деньги кровные пропиваешь —раз, приключений на свою голову ищешь —два, здоровье за свои же деньги угробляешь — три, а не дай бог угодишь в вытрезвитель — накажут на четвертную «за услуги», на премиальные за квартал, на тринадцатую — а это в сум­ ме прописью сотни четыре-пять потянет; кроме того вылетишь из очере­ ди на квартиру, вылетишь из очереди на машину... Зачем тогда вообще Север? Все эти санкции, однако же, Гришу не очень-то пугают, ибо на Север он не затем приехал, хотя, конечно, как всякий нормальный че­ ловек, от машины не отказался бы. А вот квартира ему ни к чему, это вполне серьезно, без всякого пижонства. Жить одному Грише скучно, общежитские порядки и нравы пока еще не надоели и в основном его устраивают, не любит он только, чтобы личные вещи брали без спросу рубашки, например. А уж если берешь, то будь добр верни в таком же виде, как взял,— чистую, отглаженную, сложенную, как в магазине, рукавами внутрь. Аккуратист он, Гриша, порядок любит. Так вот, знакомых у Гриши — пруд пруди, и он не делит их на дру­ зей и просто знакомых, для него они все — корешки, независимо от про­ должительности знакомства, с каждым из них Гриша сохраняет свой ‘небрежно-снисходительный тон. При встрече никаких там объятищ