Сибирские огни № 12 - 1983

ку покупателям, неуклюже расхваливала, суетилась, а потом, отчаяв­ шись, втискивала ее куда-нибудь в чемоданы, и чемоданы просто уже трещали по швам. — Мама, я поражаюсь,—корила ее Леська.—Ты ведь никогда не была барахольщицей. Ты же едешь ко мне, у тебя все будет. Опомнись. Софья Павловна смотрела на Леську добрыми, немного напу­ ганными глазами, кивала ей, вроде бы соглашаясь, но сделать с со­ бой ничего не могла- У нее даже руки тряслись, когда она предлагала кому-нибудь свою вещь. — Мама, постыдись! Почему ты такая жадная? — Я разве жадная, Леся?.. Я вовсе не жадная. Мне только тяже­ ло -столько всего, и никому это, оказывается, теперь не нужно... Радиоприемник раскурочили прямо у нее на глазах: с лязгом сво­ ротили панель, извлекли изнутри несколько ламп, сунули ей за это по­ мятую пятерку: «На пол-литра вермута, бабка, с легкой закусью»— и ушли. Она даже слов не могла найти от возмущения и обиды... А когда-то ведь этот приемник стоил целую тысячу рублей. И они копили эту тысячу без'малого год, отказывали себе в необходи­ мом, ждали. Но зато потом, почти каждый вечер, в потемках, обняв­ шись, лежали они на кровати, а Коля крутил волноискатель, и они слушали песни про цветущий лен, про русоголовую девчонку-сгово- ренку, боевые марши, тихие обрывки непонятных фраз. И она порой плакала, уткнув лицо ему в плечо, в мягкую розовую медальку, остав­ шуюся у него после ранения,—так смутно и хорошо было ей такими вечерами... — Мама, зачем ты расстраиваешься? — говорила ей Леська.— У меня дома комбайн: в нем и приемник, и телевизор, и магнитофон. Все, что душа твоя пожелает, понимаешь? —• Понимаю, понимаю,—отвечала Софья Павловна. Но ее никто не понимал. И даже сосед, одинокий, вроде бы гра­ мотный, чуткий парень, наотрез отказался принять от нее подарки — а она принесла ему совсем еще новый медный таз для варенья, элект­ рическую сковородку, две кастрюли. — Для хозяйства... обзаводитесь постепенно... — Ну какое у меня хозяйство, Софья Павловна?—с виноватой улыбкой спрашивал он ее.—Я ведь дома не варю, не жарю... Не надо... — Я же без денег... я просто так... как память. — Спасибо... Но куда я с этим? У меня даже кухонного стола нет... * Софья Павловна забирала свои вещи, уносила назад, домой. — Ну что, съела?—спрашивала её Леська. Она молчала, сдерживалась... Но еще хуже было ей ночами, когда все стихало вокруг и она оставалась одна с собой. Сон не шел. Она лежала, глядя в потемки, и все старалась представить Николая Петровича живого, поговорить с ним, пожаловаться, но какие-то незнакомые люди, во множестве, мелькали у нее в сознании, смеялись, корчили рожи. И тошно, и жут­ ко становилось ей. «Это он за что-тб обижен на меня»,—думала она. Ночи тянулись долго, без конца. Леська спала, спала неслышно, будто б и не дышала. А она привыкла засыпать лишь под уютное и убаюкивающее похрапывание Николая Петровича. И ей казалось, что теперь, наверное, никогда не сможет уснуть. Черные пустые углы комнаты смотрели холодно, пугающе. А здесь, среди них, прошла, по сути, вся ее долгая и вроде бы и не­ долгая жизнь: ведь, кажется, совсем недавно, будто б только вчера, работала она девчонкой на стройке в Харькове. А уже прошло с тех пор почти сорок лет. Там ей встретился Коля, молодой, красивый, сильный, позвал в жены, уехал с ней сюда, в Сибирь. «Как он меня любит, жалеет!— писала-хвалилась она подруж-