Сибирские огни № 11 - 1983

— Не знаю, мой господин,— отвечает Маремьяна.— Где кресты, там моя сила ни во что. Даже сам сатана и тог крестов, как огня, боится. А с нас, простых лекарей, какой спрос! — Так что же мне делать? — думает вслух Пашков.—Может, каз­ нить протопоЬа, чтоб не мешал сыну? — Решай сам, ты ж хозяин и повелитель в Даурах, что царь. Как лучше, так и сделай. А с моей стороны ответ один: две силы борются... — Сегодня ж и решу,— с угрозой говорит Пашков. — Кто-то стучит! —встревоженным голосом сказала Маремьяна.— Аль мне поблазнилось?.. Пашков поднял голову,— стук в дверь повторился. Стучали ногот­ ком, ясно, что это был Пятнашка. Но что его заставило потревожить господина? Афанасий Филиппович приотворил дверь, в образовавшуюся щель просовывал лупастую морду Пятнашка, мычал, махал призывно рукой — за собой звал. ч 1 Не позабыв надеть на голову вёликатную горлатку, Афанасий Фи­ липпович вышел на крыльцо. Вгляделся, свыкаясь с темнотой,— возле избицы стояли два человека, не понять в ночи, то ли из служилых, то ли из иноземцев. — Кто такие, чево надобно? Людишки во тьме, заслышав голос воеводы, пали на колени, что-то лопоча по-тунгусски. Злость взыграла: мешаются всякие, даже ночью нет воеводе покоя! — Но мысль о том, что иноземцы —народ боязливый, по­ пусту среди ночи воеводу тревожить не станут заставила его успокоить­ ся. Пашков пошагал к дворцу. Пятнашка и двое иноземцев последовали за ним следом. Возле дворца воевода велел Пятнашке идти к новокрещену Елисею Бугру и позвать его во дворец. 3 Пока исполнительный Пятнашка будил среди ночи новоц.рещена Елисея Бугра, пока тот, не спеша, прилично, как подобает начальному человеку, одевался, да обувался, да прихорашивался перед обломком булатного зеркальца, приводя в порядок жидкую свою остяцкую боро- дешку да негустые, бесцветные на голове космы, которые он, на остяцкий манер, заплетал в косички,— воевода разбудил слуг и велел им накор­ мить получше иноземцев. Один молодой, другой пожилой — насыщались жадно. По их истомленным худым и черным лицам, по изорванной одеж­ де и дырявой обуви чувствовалось, что путь был долог, труден и спешен. День и ночь без сна шли иноземцы, чтобы предстать пред очи воеводы и о чем-то доложить. Тревожно и боязно сделалось: не от Еремея ли? Пришел Елисей Бугор, грамотей, воевода тотчас велит ему узнать, кто эти двое, зачем они пожаловали к нему ночью. Бугор разговаривал с иноземцами по-тунгусски, Пашков нетерпе­ ливо расхаживал. — Ну, что?— спросил воевода.—О чем они тебе талдычат, Бугор? Елисей не ответил, продолжая расспросы. — Нехристи, не разумеют по-русски!—недовольным голосом вор­ чал Пашков, присел к столу, вновь к Бугру с вопросом:—Долго ли ждать? Бормочете, надоело слушать! — Вести, господине, худые,—перестав расспрашивать иноземцев, обратился Елисей Бугор к воеводе.—Надо бы хуже, Афанасий Филип­ пович, да больше некуда. Говорят иноземцы: они из рода лучшего чело­ века Орочея с Онона-реки, может, помнишь, господине, такого? — Помню. Говори, что случилось! — Этих двоих послал к тебе в острог сам Орочей,—продолжал Бу­ гор.— Велел передать: твое войско изгибло.' Сражения с ворогами не было, но твои ратники найдены на берегу Онона-реки мертвые.