Сибирские огни № 11 - 1983

Марковна упрашивала проникновенно, со страстью, речь ее не могла не тронуть души служилого. — Нельзя через ворота, не пущу! — сказал он —А ты ступай, жено, вдоль стены, потайная дверь не на запоре, пройдешь. А я будто не вижу! — Спаси тебя бог! Марковна пошла вдоль стены, как велел страж, смотрит — потайная дверь, проникла в нее — очутилась на воле. Пошла встречь закату. Круглая буханка светло-черевчатого солн­ ца висела над самым краем земли. От холмов протянулись длинные те­ ни. Лес, пронизанный лучами солнца, казался светлым, близким и маня­ щим. Серый суслик перебежал ей дорогу. Летучая мышь черной молни­ ей мелькнула над головой. От буханки на западе ничего не осталось, лишь зарево вполнеба. Лес потемнел, сердито насупился, будто живой, будто с неохотой впускает в свои палаты Марковну. Страхом из леса пахнуло, сыростью, жутью. Марковна торопилась: в лесу спасение... Сыро, мокро, на листья дерев роса пала. Названивают еще и вскри­ кивают, как днем, птицы. Заслышав ее шаги, кто-то большой, громозд­ кий, хрустя сучьями, шарахнулся в сторону. Стояла, оцепенев от страха, по спине мурашки: не леший ли? А то, может, черт!.. Марковна прочита­ ла по памяти «отче наш», склонилась лицом к земле: где колба? На земле тёмно, молодые травы и цветы слились в одну серую, влажную от росы массу. Не видать колбы. Сорвала на ощупь несколько стеблей — нет, не колба, у той листья длинные, широкие, чесноком пахнут. «А в каком лесу она растет?» — думала Марковна. Стояла недвижимо, припоминала, в каком лесу они вместе с Авва­ кумом на Ингоде-реке колбу рвали: в березняке или в пихтаче? А не то, может, в осиннике? А не в низине ли среди таловых кустов?.. Забыла глупая баба! «Это тебе в наказание! — корила сама себя Марковна.— Во всем полагалась на мужа, за его спиной жила. Теперь вот даже не мо­ жешь, дура, припомнить лес, где колба вырастает!» Шла наудалую. Рвала что попадало под руку и отбрасывала в сто­ рону. В лесу тишина, сырь. От рос промокли в кожаных обутках ноги, подол сарафана вымок. С веток на голову и плечи падают холодные брызги. Тяжелые, темные колодины преграждали дорогу —огибала их, шла наугад. Очутилась на большой чистовине. Вверху небо, звезды перемигива­ ются между собой, словно смеются над глупой. Серебряный серп месяца блестит сквозь зеленую густоту. Месяц юн, от него совсем еще мало света. Тишина. Ниоткуда ни звука. Лишь сердце, слышно, срывно по­ стукивает в груди. Снова сквозь лесную глушь идет, думает про себя: может, ей утра дождаться, света, тогда, может, разглядит она среди многих трав целеб­ ную колбу. Ночь летняя, думает Марковна, коротка, постоит она, Мар­ ковна, час возле дерева, а как начнет светать, снова в дорогу. «Ноги пристали,— думает она.—Отдохну!» И стала было возлр дерева. Но тут же и снова пошла. В темноте два огонька блеснули. Мысль в голове: где огонь, там и человек,— пошла навстречу огням. Ближе огни, вот они ря­ дом, красные с прозеленью —перед Марковной стоял матерый бирюк — шея толстая, хвост к земле опущен, загривок вздыбился. Волк! Погибель надвинулась. Умрет Марковна, не спасет АввакуМа... — Волк, волк,— сказала Марковна.—Не тронь меня, дикий зверь! У меня муж, протопоп Аввакум, помирает. Я целебную траву ищу, кол­ бою она зовется. Не тронь меня, лучше укажи мне, где растет колба? Ждет ответа Марковна. А волк молчит, может, думает, съесть ее сейчас, аль погодить? — Что же ты молчишь, зверь? Клацнул белыми во тьме зубами волк, отпрыгнул в сторону. Шагом пошел, потом поскакал бесшумно в мах —растворился в черной ночи, будто его и не было. Лесом шла, чистовинами. Степью брела, спотыкалась о бугорки зем­ ли. В мокром болоте хлюпалась, перепрыгивая, как лягва, с кочки на