Сибирские огни № 11 - 1983

мушками, на морде — маска страшная, которую он при всех напялил, вытащив из-за пазухи: зубы торчат в оскале, глаза горят, как у черта,., «Колдовством займется!» — догадались людишки. За семь долгих и неимоверно трудных лет, пока полк Пашкова, ис> полняя волю государя всея Русии, идет встречь да внизструйно по рекам сибирским, да рубит хоромный вкупе с городовым лес, да сплавляет его по упругим и быстрым даурским рекам, да возводит на выгодном месте державную твердынь — Нерчинский острог,—за все эти годы не раз, как сказано, приходилось воеводе посылать в степь и на горные хребты ради для сбора ясака и переписи в улусах и наслегах населения своих избранных ясачных сборщиков. Пока жив был ветхий священник отец Никодим, напутственный молебен перед отправкой в поход ратников справлял он. А как не стало его, да как отказался еретик-протопоп ска­ зать войску напутственное слово, так Пашков стал прибегать к иной си­ ле. Колдун Орефа — вот кто напутствует ясачных сборщиков и искате­ лей новых, неведомых еще землиц. В толпе шорох, голоса: колдует, колдует!.. Гудит в руках у Орефы бубен, гремят шаркунцы-погремцы, из горла колдуна вырываются вопли. А сам он чертом Носится вкруг огня, на ко­ го-то невидимого замахивается ножом, кувыркается, как скоморох-по­ тешник, кубарем — сатана и ловкач!.. Долго носился, побуждаемый дьяволом, вкруг огня Орефа. Страш­ ной маской землю пахал. На земле пластом лежал недвижимо, будто вслушиваясь. Вот вскочил, простер перед собой руки, но не к небу, где бог, а к земле, вниз, где, всем ведомо, располагается преисподняя с сонмом чертей, и прорычал какую-то тарабарщину: курды-мурды, сорты- порты, сойехи-лохи! — и, не замедлив, накинулся на барана. За рога ему ухватился, вертит ими, кажись, открутить хочет, на себя дергает. Баран не дается, прыгает и со злом бросается на колдуна, может, думает, удастся ему просверлить Орефе брюхо винтами. Но ничего не получает­ ся у барана. Орефа ловок, да к тому ж и борется нечестно: нечистая си­ лушка ему помогает. Вот он крутанул рога барана с силой, на себя рванул — оторвалась голова баранья. Швырнул ее Орефа в костер, сам же припал к окровавленной шее; может, кровь пьет, может, одному ему ведомое вытворяет. «Курды-мурды, сойехи-лохи!»— возопил и упал на мерзлую землю и сделался недвижным, затих. Лежал долго. Костер полыхал. Жареным пахло. В толпе соблазн и сомнения, и ропот недовольства: зачем-де баранью голову колдун бро­ сил в огонь, ее ведь съесть можно было бы с мозгами!.. Среди ближних воеводы замешательство. Фекла Семеновна мелко крестится, с возмуще­ нием на мужа смотрит: до чего-де ты, Афанасий, докатился, с нечистой силой связался в одну связку! Набожная Евдокия Кирилловна отвер­ нулась, пала на колени и, глядя на восток, шепчет молитвы. Смущен душой и Еремей, морщится, как от боли, стоя рядом с отцом. Убежать бы отсюда, но он не смеет, боясь отцовского гнева... Орефа с трудом поднялся с земли и выпрямился. — Ну, что тебе, колдун, вещают подземные духи? — обратился к нему Пашков. Орефа снял клыкастую, вымазанную в крови маску, ответил: — Духи, господин воевода, вещают удачу. Можно отправляться на войну без опаски. — Добро! — сказал воевода и обратился к ратникам громко: — Вас ждет удача и победа! В дорогу! Идите без страха! — И подал знак трубачам, бубенщикам и другим, воздух прорезал надтреснутый звон, деревянный посвист и забубенный гром — знак трогаться ратникам в до­ рогу. Войско нестройной толпой направилось к въезжим воротам. Фекла Семеновна с Евдокией Кирилловной, простившись с Ереме- ем, рыдали, припав на грудь друг к другу. А их ладушка Еремей, сын и муж, и отец малых деток, вершно ехал впереди войска...