Сибирские огни № 11 - 1983

разная сцена «товарищеского суда» над Николаем Евграфовичем Федосеевым, един­ ственным марксистом среди политкатор­ жан — народников, анархистов и «просто бунтарей»; рассказывает ли о трагической судьбе Анатолия Ванеева,-или о жестоко­ стях деревенского быта вроде кулачного боя стенка на стенку, или «охоты» Зыряно­ ва на больных линЯых уток «на засол». Но спокойствие это ■—точно рассчитанный прием писателя-реалиста. Постоянной оста­ ется пристрастная партийная оценка фак­ тов, событий, явлений,'людских поступков. И подается эта оценка так мудро-ненавяз­ чиво, что у читателя создается ощущение полной самостоятельности в произнесении приговора над действительностью. Коптелов показывает мир во всей его реальности, не прикрашивая, но и не впадая в натурализм. Глядя на окружаю­ щее глазами Ильича, он показывает за видимым сущностное, за неприглядностью настоящего перспективу его революционно­ го преобразования. Событие соотносится с эпохой, его породившей, а деяния конкрет­ ного человека рассматриваются в связи с социальными процессами времени. Читателя охватывает удивительное чув­ ство сопричастия к делам и мыслям Ильи­ ча. Вот молодой Ленин ведет во время охоты беседу со «справным мужиком» Зыряновым. Последний всеми помыслами рвется к богатству, у него и забот нет других, как пробиться в кулаки. Его беседа с Лениным проста внешне, но наполнена подспудным клокотанием рождающейся мысли. «— По-вашему, бедность от лености? — А от чего же еще? — Есть в народе поговорка: «От трудов праведных не наживешь палат каменных». Вы не слышали? — То про лавочников. Они, язви их, обмеривают, обвешивают да обсчитывают. — У Сосипатыча, мне говорили, пашня на песках: земля не родит. — Никто не мешал захватить хорошую землицу. , — Да ваши справные мужики все рас­ хватали, распахали. — Опять же сам виноват.— Зырянов хохотнул, припомнив поговорку.— «Прозе­ ваешь — воду хлебаешь». — «Кто смел, тот два съел». Так по- вашему? — Всяк для себя. У человека рука гнет­ ся в одну сторону: ложка несет в свой рот, не в чужой. — А разум? Совесть? — Совестно девке, ежели робенка при­ несет: у' отца ворота дегтем вымажут! — Но когда справный мужик полдерев­ ни оставит без земли и пустит с сумой по миру, ему никто ворота не выемолтт? А на­ до бы. — Богатому-то? Да его... — Его старшиной поставят?! Мне рас­ сказывали, у вас так...» Так и кажется; что вот сейчас, отло­ жив ружье, Ильич возьмется за перо, что­ бы записать родившую мысль. Воссоздавая молодость Ленина, писатель нашел свои особые краски, чтобы передать чувства преданной дружбы, которая связы­ вала Ильича и его соратников и единомыш­ ленников — Кржижановских, Ванеевых, Ле- пешинских, Старковых. С глубоким про­ никновением в трагическую судьбу Николая Федосеева написана сцена встречи ренина с этим одаренным человеком, марксистом, замученным в.полутемных сырых застенках. Ленин показан в многообразии настроений, переживаний. Мы видим его насмешливым с жандармами, строгим с охранниками, безудержно веселым и озорным с друзьями, нежным с женой, ласковым с сельскими ребятишками, гневным с врагами.. Особый лиризм придают роману описания природы, которую писатель так хорошо знает. Родная его Сибирь поет, звенит' ты­ сячами голосов, искрится снежными про­ сторами, ослепляет белизной цветущей че­ ремухи, радует глаз пестротой полян, покрытых цветами. «Глянув вдаль, Кржижановский ахнул от изумления: кусты на болотах и березки на опушке леса были закутаны в богатый иней, похожий на лебединый пух. — Куржак! Так называют здесь,— ска­ зал Владимир Ильич,— Жаль,:из-за мороз­ ной дымки Саян не видно»... Наугад взятая картинка. Н0 для того, чтобы написать ее, автору потребовалось самому побывать на Журавлиной горке, да не один раз, с тем, чтобы увидеть ее в разное время года, при разной погоде, услышать местное речение. А вот Ленин на охоте, на утренней заре, затаив дыхание, прислушивается к пению сибирских соловьев. «На днях читал во втором томе Тургенева: у курских соловь­ ев десять колен! У этого поменьше... Сколь­ ко же колен? Насчитал шесть, но, усом­ нившись в точности, начал, снова. «Пожа­ луй, семь. Да, седьмое колено — дробь, Будто враз кидает на звонкое блюдо по нескольку стеклянных горошинок...» Обратим внимание, что сцена соловьино­ го пения, подобно узору, вышивается на канве документальной точности— том Тур­ генева действительно был в числе любимых книг Ильича в Шушенском, и в воспомина­ ниях есть указание, что рассказ «О соловь­ ях» Ульянов читал. Можно отметить и своеобразие восприятия природы, показан­ ной глазами Ильича: оно близко к наблюде­ ниям естествоиспытателя. Шушенская ссылка не была для Ленина серией прогулок на природу, вылазок на охоту. Она* была тяжким испытанием всех душевных сил, постоянным огромным на­ пряжением, которое он преодолевал уси­ лиями своей могучей воли. Для большин­ ства политических ссыльных жизнь в глухом селе вдали от пролетарских центров, в отрыве от деятельной борьбы таила в себе опасность пострашнее чахотки. П0 об­ разному выражению Коптелова, Ленин в Шушенском напоминал орла со связанными крыльями. И это ощущение внутренней несвободы, разлуки с любимой, родными й друзьями в романе тоже передано с помощью пейзажа. Вот появилась надежда, что Крупская в скором времени сможет выехать в Шушен­ ское — со дня на дерь ждет приговора и ссылки. «Вот и в природе перемена! Самые короткие дни. в году были сумрач­ ными. В начале зимы кружились метели, и каждое утр0 небо оказывалось затянутым серой пленкой. Потом навалились морозы,