Сибирские огни № 11 - 1983

идет своей дорогой. И Василий — тоже. Я, грешный, ему не указ. Захо­ чет к тебе на услужение —удерживать не стану. ~ Я Г0„°Й с ним—не соглашается,—сказал Пашков,— За свой самовольный уход из острога, говорит, я перед самим разрядным воево­ дой в 1обольске отвечу, где, говорит, я в служилые поверстан. А ты го­ ворит, можешь меня в железа заковать и на дыбу вздернуть, но в палачи говорит, больше никогда не пойду. Богу —богово, кесарю—кесарево... А ты, протопоп, уговори его, он тебя послушается,—улещал Паш­ ков,— Влияние и волю ты над ним имеешь. Нет, не умасливай, Афанасий,— наотрез отказался Аввакум,—» Пусть сам решит, а я дурному делу потакать не буду. В монастыре ему как и тебе, боярин, место. В другое время в ответ на такие слова взъярился бы, наверно Паш­ ков, но сейчас не решается: боязно протопопа. XXV . Заблудная звезда 1 А теперь перенесемся из дальних Даур в Москву на монастырское подворье Кремля, где в начале лета 1664 года по приказу царя-света Алексея Михайловича был испомещен с семьей Аввакум Петрович Пу­ тешествие его как ни было трудно, закончилось благополучно. И сам он был здрав, и чада его тоже, и жена. На Москве встретили его приветли­ во и радушно. Перед мужеством и долготерпением его высказывали вос­ хищение многие из сильных мира сего и знатных людей государства Видя благоволение к нему государя, многие зазывали его к себе в гости и чествовали как ратника, вернувшегося из далекого и трудного похода. 1ак, протопоп Лукьян, сын Кириллов, духовный отец царя, посетил избу на монастырском подворье, где остановился Аввакум с семьей, и от себя в знак милости вручил ему поминок —десять рублев. Десять же рублев серебром прислала ему сама царица-государыня Мария Ильинична. Ее примеру последовал судья Сибирского приказа, знатный боярин Ро­ дион Матвеевич Стрешнев, его дар тоже десять рублев. А ближний к ца­ рю думный боярин Федор Большой Михайлович Ртищев, провожая Ав­ вакума из гостей, велел своему казначею положить протопопу в шапку целых шестьдесят рублев — целое состояние. А место Аввакуму было определено доброе —в Софийской церкви, что в Замоскворечье, службу править. Все у Аввакума складывалось вроде по-доброму: от друзей ласка, от царя — милости. По-прежнему, правда, не хочет знаться с ним патри­ арх Никон, так в том большой беды не было. Ныне сам святейший от царя в опале, по монастырям, страдник, шатается, в темных прячется кельях. А гневом царя опален за то, что от святейшего престола при ве­ ликом стечении народа в Успенском соборе без согласия на то государя отрекся. Сбылось реченное Аввакумом: за богомерзкие деяния богоот­ ступнику и еретику Никону изгибать, как собаке!.. Да, все поначалу у Аввакума обстояло как нельзя лучше. Бескрай­ нее пространство —поле жизни, заваленное сугробами снега, колодни­ ком, ломью, острыми каменьями и валунами, которое он одолевал, ос­ талось где-то далеко позади. Впереди — чистые поля с травами и цве­ тами, ласкаемые солнцем и теплыми ветрами. Рад Аввакум, рады и счастливы его домашние: теперь и еды вдоволь, и одеты не хуже иных прочих. Нужда кончилась. Все хорошо, все по-доброму. Но замечает Настасья Марковна в му­ же какое-то тайное чем-то недовольство, а может, и печаль. Чего-то все