Сибирские огни № 11 - 1983

— Вскинем, вскинем!.. На руках опустила толпа Маремьяну до самого помоста и дружным вдохновенным порывом — а-а-а-ах! — вскинула вверх. В воздух белой птицей взлетела Маремьяна и под тяжестью своего тела опустилась вниз белой грудью на беспощадное вострие осиново­ го кола. Свершилось... XX I V . Н а Русь 1 Все было готово к отъезду. Выделенный Пашковым худой дощаник и другой, поднятый со дна реки Жернокопки —починены, проконопачены, просмолены и залиты варом. Добыты причальные канаты, на реях натя­ нуты паруса. У нищих калек одна лишь котомка у каждого, так что в путь-дорогу собраться им — только подпоясаться. В любое время су­ ток скажи нищему, мол, поехали, он готов. Аввакум еще не подал своей пастве голоса, дескать, места занимай, ребята, а они уже сидят в доща­ никах и посматривают по сторонам, дожидаясь своего батьку. Протопоп же не торопится. Прошел по всем избам острога, простил­ ся со всеми. Кого из людей благослойил, кого пожурил, на кого напу­ стился с гневным словом, на кого наложил строгую эпитимию — всем воздал должное. Не миновал в своем прощальном обходе Аввакум и из­ бу боярского сына Елисея Петровича, которого долго уговаривал и уте­ шал, и убеждал, чтобы он к тому, что случилось, отнесся с христианским смирением, не мстил никому, когда приедет новый воевода, ибо зло по­ рождает зло. Елисей был безутешен... Посетил протопоп и воеводский дворец, где строго потолковал с Ми- китой Шелопуповым. — Худо же ты, страдник, исполняешь царскую службу! — уличал Аввакум.— Никакой от тебя пользы — один вред. Пьянствуешь!.. А ежли б ты не бражничал да не распустил бы стрелецкую стражу, так никакого голка не было бы в остроге. И не погибла бы моя духовная дочь Ма­ ремьяна, не осиротел бы и мой духовный сын Елисей. Ты виноват во всем!... Ждут Аввакума на берегу, ждут своего духовного пастыря. Сумле- ния уж'было начались; не случилось ли чего с Аввакумушкой? Не упря­ тал ли его в тюрьму боярский сын Микита Шелопупов. Солнце взошло чуть не в самый зенит, медленно, перевалив круто- склон неба, покатилось к западу,—наконец показался из въезжих ворот Аввакум. Спешит, посох часто-часто стучит по сухой от зноя земле. — Все ли, на месте? — Все, батюшка! — дружно отвечала нищая братия. — Пора отправляться... Аввакум перекрестился, обратясь на восток, сделал шаг к своей лодке, но тут же и стал, чего-то вспомнив. — Огропена,— обратился он к дочери, сидящей вместе с матерью, Настасьей Марковной, в дощанике.—А черная курка-то с нами ли? — Ой, а курки-то и нету! —вскрикнула Огропена.—Забыли ее в кладовке, батюшка! Новая задержка... Время идет — стоят дощаники, день такой светлый, ни дождя, ни ветра, плыть бы, но медлит Аввакум, не торопится... А между тем дощаники, готовые к речному ходу, простаивали лиш­ не не из-за курки. Ссылаясь на курку, Аввакум греховно лукавил. Чер­ ная курка забыта в кладовке лишь для отвода глаз. А на самом деле отход дощаников задерживал Василий^ который хоронился от стрель- 124