Сибирские огни № 11 - 1983

ный предатель!»—про себя честит Василий Пашкова и радуется, что у него беда. Толпа глазела да скалилась. У Пашкова сердце в пятках: не рас­ шибся бы Еремей! Сердце не камень у отца, надо было действовать и спасать сына. Пашков окликнул Еремея: слезай-де, некогда тебя ждать, дощаники, к речному ходу загруженные, дожидаются на реке! Не место для шуток!.. Но Еремей, вместо того, чтобы подчиниться отцу, насмешки ради петухом прокричал, одной рукой (другою за крест удерживался) взмахнул, словно крылом. Людишки в ответ стали ржать, будто не бо­ жий перед ними человек, а скоморох какой. Пашков блеснул на людей белками глаз, но никто не замечал его, будто его тут и не было. «Ишь, уже за власть не признают!»— подумал Пашков и подозвал Василия. — Что, не видишь, палач, хворого спасать надобно? — сказал он.—■ А ну, сними его оттуда! Купольная луковка высокая, гладкая, на солнце блестит,— сам Ва­ силий в высоту не полез, направил молодого стрельца. Вот он на крыше крыльца, вот по углу взбирается. Вот уже на крыше часовни, ползет по скату. Вот уже уцепился за тонкое основание луковицы, сейчас схватит за ногу юрода. -И схватил, было, но Еремей ногу выдернул, под себя поджал, а стрелец, потеряв равновесие, сорвался и пополз по скату вниз. Сначала медленно, едва заметно, потом все быстрей, быстрей!.. Шмяк...—вниз головой упал на землю. Лежал, широко раскинув в стороны руки. Раз-другой дрыгнул но­ гами — и замер, вытянулся в струнку. Воевода даже не поглядел на стрельца, отдавшего богу душу. Толпа угрюмо насупилась, подступила к мертвому, стала над ним, сняв шап­ ки. Заплечный мастер выжидательно смотрел на воеводу, видно, ждал от него новых распоряжений. А вверху на жестяной луковке, удерживаясь за животворящий крест, надрывался в крике юрод. — Вельзевул, твой служка к огню присунулся —обожгло. Лезь сам — сгоришь! — Василий, за чем дело стало? — говорит Пашков.— Велено спа­ сать хворого — спасай, чего медлишь? — Слушаюсь и повинуюсь! —отвечал Василий; и к стрельцам: — Эй, холопы! Но те, к кому относился повторный приказ палача, не торопились исполнять его. Подняв с земли мертвое тело, стрельцы, медленно ступая, ни на кого не глядя, удалились от часовни в казарму. Взбираться на­ верх было некому: вольный люд на смерть не пошлешь, а охочих не на­ ходилось. Тогда Василию ничего не оставалось, как самому сделать по­ пытку снять дурака с лукового купола. В чермной, горящей на солнце огнем рубахе, взбирался вверх Василий. А по-иному как поступить он не мог. Воевода еще в остроге, еще не ушел он рекой со своим караваном на Русь, а потому он покуда^ по отношению к Василию, как и к иным прочим, человек властный. «Сейчас я исполню твой приказ, воевода!— говорил про себя заплечный мастер с веселым злом и угрозой, работая руками и ногами.—Услужу напоследок! Долго будешь помнить Василия!» И исполнил свою угрозу. Подполз к луковке, изловчась, схватил юрода за ногу и с силой дернул на себя. В этот миг толпа догадалась, что вытворяет Василий, завопила дружно: — Лесенку! — Веревки давай! Но уж было поздно. Еремей кувырком слетал с высоты вниз... Спустя многие годы в Нерчинском остроге об этом полете божьего человека будут из уст в уста передаваться легенды. Будто выросли два крыла за спиной у Еремея — воспарил он, как птица, и опустился на 117