Сибирские огни № 11 - 1983

водский запрет он рассуждал так: пусть лучше на него разгневается воевода, чем протопоп Аввакум! Рано или поздно, все равно ведь Авва­ кум Петрович о своем отпуске узнает. А узнав, не разгневается ли нз Елисея? Скажет: знал — и молчал. И опалив Бугра гневом, он тут же всенепременно откажется его венчать с Маремьяной. А вскоре и уедет. «Пусть он о своем отпуске знает,— порешил Бугор.-т- Может, от радости он скостит эпитимыо и вскоре обвенчает». Зайдя в избу к протопопу, Елисей Бугор скромненько так сидит у двери на лавке, не смея пройти в красный угол, ждет. Аввакум с сы­ новьями рыбачат на реке. Марковна с Ксенией на руках куда-то отлу­ чилась. Домовничит Огропена — готовит обед. Старшая дочь прото­ попа молчалива и замкнута, не глядит на гостя, чего-то чуждается и дичится. Бугор попытался, было, разговорить юницу, но она к его словам никакого внимания, будто не слышит. — Чего ты, девка, такая дикая? — спрашивает слегка обиженно Бугор.— Ведь не черт же я, не сатана, чтобы со мной грех было пере­ молвиться хоть словом. Может, по ком, девка, у тебя тоска? — продол, жает выспрашивать Бугор.—Может, из похода кого дожидаешься? Бугру, сидящему высоко в съезжей и царской таможне, неведомо про любовь между Сопрыкой и Огропеной, но своими предположи­ тельными наугад словами он, будто ради выучки стреляя в светлую затесь на дереве из пищали, угодил в самую точку. Огропена, сидя возле печи на лавке, вдруг закрылась фартуком, плечи ее вздрагивали. — Чего ты про себя взвыла, девка? — добрым, сочувственным голосом допытывался Бугор.—Ты не скрывай, поделись, легче сде­ лается. А не то, может, я чем ни на есть помогу твоему горю, а? — Не знаю, служилый, поможешь ли ты моему горю,— сквозь слезы выговорила Огропена. — Проводила я на войну суженого, а теперь прозябаю в неизвестьи: живой ли? — А кто он, скажи, девка, по имени твой суженый? — Сопрыка,— с трудом выговорила Огропена,— Он был у вое­ водского сына телохранителем. Еремей вернулся, а Сопрыки нету... — A-а, Сопрыка! — вырвалось у Бугра.— Как же, знаю, мне все про него ведомо, сам иноземца допрашивал... — И прикусил язык, не желая говорить о перебежчике. Огропена встрепенулась, как птица, уставилась на Бугра крупны­ ми голубыми глазами, в них надежда, и радость, и страх. А Бугор хочет вильнуть, как рыба, глазами туда-сюда юлит, мысль в голове: «Пусть уж эта юница продолжает жить в неизвестьи, чем узнает правду о своем суженом!» Огропена сорвалась с лавки, подскочила к Бугру вплотную, загля­ дывает ему в глаза, словно проникнуть ему в душу пытается: в самом ли деле Бугор знает про Сопрыку али врет? «Кажись, знает, только сказать не хочет!» — И упала перед ним на колени, простирая руки. ~f Скажи, скажи, начальный человек, хоть слово, не молчи! —со слезами в голосе упрашивала Огропена.— Я' ночами не сплю, все ду­ маю. Будь добрый, скажи, живой он али нет? — Ладно, пусть будет по-твоему, скажу,—махнул рукой Бугор. — Живой? — Живой-то он живой, этот Сопрыка,— начал Бугор,— но лучше бы ему было помереть, чем в живых оставаться. Великий он грешник. Против бога и великого государя пошел. Худой человек! Мой тебе, де­ вонька, совет: выбрось его из головы, вслух никогда не поминай его имя. От иснуга бледность покрыла лицо Огропены, но вот на щеках ее зарделся румянцем гнев, и в глазах, как у ее батьки, когда он сер­ дится, зажглась ярость, того и гляди, как кошка, накинется на Бугра и начнет царапать. i — А ты не злись на меня, девка, да не смотри рысью,— спокойно говорит Елисей, нимало не обращая внимания на полыхавшую к нему ненавистью Огропену.—Лучше послушай, что скажу'.