Сибирские огни № 10 - 1983

\ ского ратника: и полотенце для повседневного обихода, и исподнее, и смертное... При шильце и мыльце, и дратве, и наперстке, и игле, и нит­ ках русский ратник свою одежу и обувь содержит в аккурате и целости. Бережлив, ибо привычен к бедности и нужде. Кафтан ему дорог и порты, и сапоги — вся одежа ему дорога, ибо преодолевать ему при­ ходится и снег, и дождь, и ветер, и ураган, и пыльную бурю. Нет, ни­ когда беспричинно русский ратник не станет пропивать свою амуницию. В целой амуниции он силен и стоек, и вынослив, и имеет преимуществб над врагом. В худой же амуниции он слаб. Избитые сапоги, разорван­ ные портки, кафтан дыроватый — не способствуют победе, наоборот, склоняют ратника к побегу и поражению. То-то и непонятно: отчего пропивают даурские ратники свое барахло?.. Пашков в нетерпении расхаживал по хоромине, поджидая шиша, уметнувшегося для разведок. Наконец, Федот Травка явился. — Ну, что узнал? — Узнал, господине, все как есть я выведал,— отвечал ловкий шиш.—Теперь знамо мне, подлому, почему они пропивают свое барахло. — Почему? —■Одним словом, господине, не обскажешь: у меня ума малова­ то,— отвечал Федот Травка.— Я приведу их между собой разговоры, а ваша милость послушает и объяснит что к чему. — Давай мели, шиш! — Чтоб поскорей разузнать обо всем,— начал свой рассказ Федот Травка,— в питейной я притворился пьяным и залез под стол. Сижу — слушаю. А пьяные ратники между собой толкуют. Вот что они говорят. Вашу милость они ругают: негораздо-де ты, господине, творишь, что на нелюдцев рать посылаешь. Не следовало бы этого, говорят, делать. Говорят: нелюдцы-де не чужих коней отгромили, а своих. Лониеь, го­ ворят, ты, господине, у них лошадей отнял силой, а ныне они —у тебя. Никакой-де тут хитростной поноровки нет, все-де по-справедливому, зсе, дескать, по-божески. — Ты мне про порты да про кафтаны говори, почто пропивают,— сердито перебил Пашков. — Я про то и толкую, что ваша милость мне велит,— отвечал Федот Травка.— Они, стрельцы-то, начали про коней, а кончили каф­ танами и портами. Ну, так вот, я сижу, слушаю,— продолжал Федот Травка,— а ратники между собой языками мелют. Про шведа зачем-то припомнили, про поляков, коих били за то, что они хотели от нашей земли кус урвать, и про немцев, и про крымских людей. Кричат между собой: за шведа, говорят, да за крымчака бог похвалит, а за нелюдцев на страшном суде изругает... — Так и говорят? — Так и говорят,—подтвердил Федот Травка,—Ни слова я тебе, господине, не приврал, все как есть обсказываю. Так они и толкуют между собой: на страшном суде за нелюдцев бог спросит. В поход, го­ ворят, пойдем. Раз воевода, говорят, велит, никуда не денешься, идти надо. 'Но, говорят, войску от бога помощи в походе не будет. А коли так, то погибель, говорят, нас всех ждет в степи. Жизни, говорят, не жалко: мы — служилые. А вот порты, говорят, и новый кафтан пропа­ дут, то —жалко. А чтобы не жалеть, говорят, так лучше пропить: все, говорят, польза. — Так и говорят? — Так и говорят, господине. Лучше, говорят, пропить, чем с нас., мертвых, степняки сдерут._ У , 4 Ночью Пашков гостит у Маремьяны. В ставце горит восковая свеча. За столом воевода в домашнем зипуне, рядом с ним Маремьяна в шелковом сарафане, на голове повойник, лицо нарумяненное, брови вы