Сибирские огни № 10 - 1983

Как советчика расхвалит Еремей его перед отцом-воеводой, Пашков воз­ любит Орефу, напишет ему проезжую грамоту или с собой возьмет в караване, когда станет выбираться на Русь. И тогда приблизится к нему Москва, малая близ нее деревнюшка Пенье, где он родился и вырос. Знает Орефа, ничего там хорошего его не ожидает, но домой тянет, давным-давно не был дома... 3 Готовясь к походу, каждого ратника снабдил Пашков всем необходи­ мым. Стрельцы получили исправные пищали. У каждого до востра нато­ чен топор бердыша. А в кожаном мешочке у каждого служилого порохо­ вое зелье; и в роге у поясницы тоже порох—-для скорого перезаряда пи­ щали. И нож на ремешке в кожаных ножнах. У ратных людей, именуе­ мых по кликовому списк^ казаками, хотя они и пешеходны за неимением коней, кроме пищали и ножа, есть еще и кривая сабля и на длинном черне пика. В котомке у каждого мясо сушеное, запас сухарей ржаных, толокно, соль. В ратных делах Афанасий Филиппович разбирается тонкостно. Сборы на войну войска проводил рассудительно, неторопко, боясь чего- нибудь^упустить. Шубные кафтаны всем обновил. Вместо старых портов каждый получил новые: рядовому— из сермяги, начальному —из сукна. А всем без разбора, кроме того, козлиные —для тепла. И шапки новые выдал. И кушаки, и рукавицы, и исподнее. Всем вроде ублаготворено и снабжено войско, ни в чем нет нужи. Но отчего же, недоумевает опытный и бывалый воевода, отчего же нет радости в войске?^ Все понуры ходят, глаза в землю, бороды не че­ саны. А иные на питейную избу посматривают с позаром. Что-то нелад­ но, а что — не понять. «Ничего, как-нибудь обойдется,—сам себя успо­ каивал воевода.— Потужат маленько да перестанут». Но не перестали. Слышит из дворца Пашков вечером: на площади шум —крики и песни. «Кто позволил?» —думает Афанасий Филиппович и велит Федоту Травке, шишу, пойти и узнать, что это обозначает. Через короткое время Федот Травка предстал пред, очи воеводы, доложил: служилые, те, что в поход идут, в питейной пьют через меру и по улицам ходят в обнимку и горлопанят. — А не известно ли тебе, шиш, где служивые деньги берут? Знаю, господине,—отвечал Федот Травка.— Одни жалование пропивают, другие кафтаны и порты закладывают. — А зачем они тако делают? — То мне неведомо... „ ~~ Какой же ты после этого шиш! — укорил Пашков,— Поди и уз­ най. Все досконально выведай и доложи! Федот уметнулся. Пашков остался один: ходит обеспокоенно из уг­ ла в угол, думает: что случилось? —отчего не дорожат служилые своим ратным барахлишком, пропивают? Давно на ратной службе Пашков, смолоду. И с крымцами, и с немцами, и с поляками, и со свейскими людьми сходился и бился Рус­ ского простого ратника знал,—можно сказать, с ним вместе пуд соли съел. Русский ратный человек — рачителен и бережлив, и аккуратен В котомке у него всегда все на месте, никакого ни в чем недостатка нет. И шильце припасено заранее —обувку-одеэдку починить, и мыльца простого кус —помыться к празднику. И черный вар хранится в согну­ той пирожком кожинке, и постегонка, свитая из конопляной или льня­ ной кудели. Среди ночи разбуди ратника, спроси у него свиную щетин­ ку — подошву у сапог подшивать, когда отвалится, засунет он руку в котомку и на ощупь найдет щетинку и подаст тебе. И игла у него и наперсток, и ниток клубок, и тряпица, и пуговки разной величины формы и цвета — к порткам и рубахе. Все необходимое имеется у рус- 86