Сибирские огни № 10 - 1983

Аввакуму. И люди меняются, и черти. С другим ныне черти подползают норовом. То, бывало, напрямую перли, ввязывались в драки, а не то в церкви гроб подымут с покойником в_ воздух и пошли им сновать, как челноком из угла в угол. Иль стол в'воздухе повесят, как было не раз в Москве в божьем храме: смотри-де, протопоп, и удивляйся нашей силе! А сейчас, при богоотступнике Никоне, у чертей поноровка иная. Так и норовят в человека вселиться и руководить им по своему хртению. Не­ заметен, на первый взгляд, черт, в нутрях укрылся. Оттого-то и фарисе­ ев развелось сколько угодно. Двоедонные, троедонные: думают одно, говорят другое, творят третье. На языке молитва, на душе матерки. Одной рукой троеперстно молится, другой бесенка за пазухой поглажи­ вает, шепчет ему под мышку: ну, как глянусь я тебе, миленок? О, век! О, люди! О, тигра-зверь Никон, пастух покорных баранов, что ты натво­ рил! Ты людей изурочил, испохабил их души! Словом и делом ты их в перевертышей превратил. Тебе, волк в овечьей шкуре, уподобляются они в делах и мыслях. Каков ты сам, пастух, такова и паства твоя. А че­ го удивляться: ведь рыба гниет с головы!.. На крыльце, сквозь полусон слышно, застучало. Кто-то торкнулся в дверь, вошел. Послышалось сопение и голос. — Мам,—услышал Аввакум голос Ивана,— мам, батько еще спит аль проснулся? — Что, не видишь, спит,— ответила Марковна.— Пусть отдохнет, не шуми. Ночью он не уснул ни минуты. — А его господин воевода зовет... — Раз воевода зовет, разбуди,— разрешила Марковна.— Зачем он снова понадобился воеводе? — Не знаю... Иван двинулся, было, к ларю-коробу, где спал отец, но Аввакум сам поднялся, сбросив с себя шубный кафтан. — Поди передай воеводе: сейчас-де буду,— сказал Аввакум и стал собираться. 3 В съезжей избе Аввакум, как и большак-сын, уселся на лавку, вы­ ставил перед собой посох, за который держался обеими руками. В приказном помещении обычное: ради присутственного дня заж­ жены восковые свечи, в переднем углу темнеют лики, светится лампада. — Где воевода? Иван отвечал, что Пашков вместе с зелейным досмотрщиком ушли в зелейный погреб — выделить для войска порох и свинец. Скоро будет. Голос у Ивана звенел, что-то радостное в нем слышалось. Аввакум сбоку поглядел на сына. Похоже, подумалось ему, Иван нашел на до­ роге оброненного кем-то ненароком мерзлого тайменя, или, может, по­ дали ему Христа ради ситный калач. Ишь, веселый! Пошутил, усмеха­ ясь глазами: ♦ — У тебя такой вид, сынок, будто ты только угостился у тещи блинами. — Не в теще, батько, дело,— тотчас отозвался с лавки Иван.— От своих щедрот господин воевода обещал мне на нашу нужу пуд ржаной муки. Аввакум покрутил головой, недоверчивая усмешка искривила толстые губы. — Что-то непохоже на Пашкова... — Пообещал, батюшка, не вру,—уверял Иван.— Говорит: я доб­ рый. Будете, говорит, вы ко мне с отцом добрые, я к вам, говорит, сде­ лаюсь еще добрее. — Так и сказал?