Сибирские огни № 10 - 1983

— Грех, сын мой! А ежели на нас напали, ну, свейские люди, крымчаки али турки, тогда что делать? На печке отлеживаться, а? Будешь лежать, крымчак прискачет, голову напрочь тебе смахнет саблей... — А ты не греши, бог и не попустит такой напасти. Сопрыка по-тетеревиному крутнул головой, задумался, с новым вопросом к протопопу: Я слышал, батько, про Георгия Победоносца, архангела,— вот воитель так воитель! Чево он, хочу я знать, батько, воевал с сатаной, а не отлеживался на печке?.. Да и про тебя слышно, батюшко, с бесами ты дерешься, не крестом их, так палкой! — С бесом драться бог благословляет._ А ежли в человека бес вселился,— допытывается Сопрыка,— и он супротив меня лезет, тогда что, я должон ему подставлять рыло? Не хочу я перед тобой, греховодник, метать бисер,—слышится с полатей сердитый голос протопопа.— Как дикого язычника, учение Христа-света не коснулось твоей души. Сопрыка недоволен речами Аввакума. Он ожидал другого. Ему ка­ залось, как услышит протопоп, что Сопрыка сделался ближним челове­ ком боярина, так и обрадуется. Как-никак, Аввакум —человек опальный, лишнее выгодное дружество с боярским слугой ему не повредит, тем бо­ лее, что этот слуга с лаской посматривает на его дочку. А получилось наоборот- Заладил одно: война — грех, кровь— грех! — и не отступает. А невдомек чудному, что бедному и безродному, каков Сопрыка, без ратных подвигов не разжиться. Подумав, Сопрыка решил действовать посмелее, без намеков, вы­ сказаться прямо: будь что будет. — Батюшка, а я ведь к тебе по большому делу,— признался Соп­ рыка.—Спустился бы ты с полатей, а я слово скажу. ■ Хвор не хвор, пришлось Аввакуму слезть с кряхтением с полатей и слушать ратника. — Дело мое такое,— говорит Сопрьща.—Глянется мне ваша дочка Огропена. Хочу я за нее посвататься. Как вернусь с войны, не отдашь ли ты, батько, ее за меня замуж? Слова Сопрыки для всех, в том числе и для Огропены, совсем не­ ожиданны. Огропена застыдилась, щеки ее сделались пунцовыми; она выскочила из-за стола и спряталась за дощатую переборку, отделяв­ шую кут от избы. Были смущены предложением Сопрыки и ее родители. Впервые, кажется, за всю долгую сибирскую ссылку и Аввакум и Настасья Мар­ ковна осознали и почувствовали быстрый лёт времени. Давно ли, ка­ жется, их везли из Москвы на Тобольск. В трудах и нужах не замечали, как взрастали чадушки. Вырос большак Иван. Вытянулся Пронька. Вымахала в девицу-красавицу Огропена. Ей бы сытое, спокойное житье, приодеть бы ее да нарядить получше, она бы еще лучше наружностью сделалась. В Москве при достатке разве посватался бы за нее, дщерь протопопа, вхожего к самому царю, водившего знатство с иерархами, простой стрелец, нищий ярыжка без роду и племени? Наверно, предло­ жил бы ей руку и сердце поповский сын или человек дворянского звания. — Не ко времени, сын мой, ты затеял эту беседу,— наконец, сказал Аввакум,— Видишь, хвор я, скрючило в колесо, отлеживаюсь. Да и тебе сейчас, думающие до женитьбы: в поход сбираешься. Давай погодим. А как вернешься с войны —потолкуем. Да и самое Огропену спросим: собирается ли она замуж али нет, когда вокруг завывает такая злая вьюга. Может, она повременит до весны. Ясно, что под вьюгой Аввакум имел в виду безвременье, но до ума Сопрыки это не дошло. — Что ж, я подожду, батюшка,— сказал Сопрыка.— Время идет быстро, весна не за горами.-