Сибирские огни № 10 - 1983

Не обессудь меня, господине, встревожилась я: чего, думаю, моего по­ велителя впереди ожидает —радость аль горе?' Вот и решила погадать при тусклом свете. А для пущей верности я Орефу позвала, пусть, думаю, он мне поможет. В словах Маремьяны, чуялось воеводе, было немалое лукавство, но, кажется, цысказывала она вместе с тем и кое-какую истину. В самом деле, Орефа ведун и врач отменный. Пашков не раскаивается, что его у себя оставил и платит ему небольшое жалование. Не раз Пашкову приходилось у Орефы лечиться и исцеляться. И чирей лечил, и вену от­ ворял. Заноет поясница —потрет Орефа каким-то снадобьем, как рукой снимет. И колики в брюхе ему послушны: поставит на пуп глиняный горшок, а наперед того подожжет паклю —тотчас исчезает в кишках колотье. Да и грядущее Орефа угадывает, и в коновальстве разбирает­ ся... — Ну и что вы вдвоем тут узнали? — Пашков присел, не сняв со­ больей дохи, к столу.—Худое аль хорошее вы для меня наколдовали? — Доброе, одно доброе о тебе, господине, нам с Орефой откры­ лось,— поспешила успокоить воеводу Маремьяна.— Поход будет удач­ ный, с богатой добычей твой сын, господине, возвратится- И соболей привезет уйму и даже серебро. И коней он отобьет и пригонит обратно. — А не врешь ли, лукавка? —подозрительно сощурился воевода. — Я никогда не вру,—обиженным голосом отозвалась Маремь­ яна.—А ежли бы и пожелала сдуру, то разве удалось бы такого умного человека, как ваша милость, мне, дуре, провести! Ни в жисть! — А еще что вам стало ведомо? — подобревшим голосом спросил Афанасий Филиппович. — А вот что,—не задумываясь, отвечала Маремьяна.—Твоему сыну Еремею угрожает одна опасность, и ее он должен как-то одолеть. — Какая опасность? — От Аввакума,—сказала Маремьяна.—Надо бы Еремей Афа- насьичу поменьше слушать протопопа. От него одного зло, а больше неоткуда ему беды дожидаться. — Ишь, неймется еретику! — покачал головой воевода.— Ну да ничего, с Аввакумом я как-нибудь справлюсь. — А коли так,— подхватила Маремьяна,— то никакая опасность ни тебя, господине, ни твоего сына не ожидает. Дорога ему, как ска­ терть, гладкая. Познать тебе великую радость, а от царя —милости. — Теперь вижу, вы с душой колдовали,— сказал воевода. Хва­ лю!— И обращаясь к Орефе, безмолвно стоящему перед ним: Ну а ты что скажешь, угад? — Прибавить мне, господине, больше нечего,—отвечал Орефа,— Правду-истину высказала Маремьяна. Пашков уставился в бородатое умное лицо ведуна и угада. Быва­ лец держится достойно, видать, хитер, притворщик великий. Да и кто знает, может, в самом деле наделен таланом свыше. А у Маремьяны, он, черт, неспроста. «Ничего, вы хитры,— подумал Пашков, а я тоже не лыком шит. Еще не родился тот человек, который обведет меня вкруг пальца». — Значит, Орефа, одно доброе меня дожидается? — уточнил Паш­ ков.—Не напутали ли вы чего-нибудь тут вдвоем? — Ничего худого, одно доброе,— подтвердил Орефа.—Никаких сумлениев. Маремьяна, сестра, на бобах гадала, а я в воду смотрел- Не замутилась,— значит, как по маслу пойдет, господине, дело. И опять же, господине, я в подполье спускался, землю ухом прослушивал. Сказа­ ла мне земля: в животах боярину Афанасию Филипповичу прибавление. Пашков недоверчиво щурится, говорит: — А не врешь? — Мне врать не к чему, господине!—уверяет он.—Жизнью кля­ нусь. Перекрестился бы, да не с руки мне, колдуну и угаду. — Не надо, Орефа, креститься, верю,— говорит Пашков.— Не в первый раз гадаешь, без обмана получается у тебя. Твоя сейчаснач во-