Сибирские огни № 10 - 1983

■— Не надо, батюшка,— шептал, все более слабея, Хлопуша.—В из- •головье, в избице... мешок с соболями. Будешь на Москве, передай Со- ломониде... Скажи: пусть не поминает лихом. Я всю жизнь о ней думал... Любил я ее... Когда Хлопуша отошел, Аввакум закрыл ему глаза, сверху на лицо накинул, достав из-за пазухи, черный плат. На улице сквозил с разбойным воем ветер даурской зимы. Сверху сыпалась мелкая крупка. — Эй, молодший! — окликнул Аввакум мимо проходящего стрель­ ца,— Пойди, браток, к десятнику, начальному человеку Белокрылого Хлопуши, скажи: не стало служилого, преставился. V I . Переполох ночью 1 Меньшой сынок Еремея и Евдокии Кирилловны Симеон, годовалый младенец, что-то прихварывал. Может, мамки-няньки простудили Си­ меона на сквозном ветру; а может, они, затеяв между собой забавные игры, положили его на щебенистую землю и долго не брали на руки, а он в напрасном крике надорвал пуп или, восприняв от земли холод, за­ студился. Всего можно от подневольной челяди дождаться: и недокор­ мить, и перекормить, и напустить злым взглядом порчу могут. Чадо слабо и мало; и лихоманка к нему может, не дай бог, пристать, и родимчик, и огнедыш, и кила, и льдистый лопыш, и сэром — много детских хворей, попробуй убереги боярское чадо от напасти, тем более, что на воевод- ском подворье проживает колдовка. Ничего не стоит Маремьяне стать на ветру и сыпануть, как льняное семя, какой-нибудь недуг с нашептом вместе,— вот и чихай младенец, и кашляй, и надрывайся в напрасном крике. Отчего страдало чадо, никто не знал. Няньки-мамки, кормилицы и иные слуги, а вместе с -ними и боярыни Евдокия Кирилловна и бабка Фекла Семеновна — все вместе не спали три ночи подряд. Лечбу про­ бовали всякую —жар сбили, болезнь на убыль пошла. Симеон утих, на лбу выступил пот — долгожданное облегчение. Дом заснул и угомонился. Ни криков, ни беготни, ни хлопания дверями. Феклу Семеновну в ее хоромине сморил сон. Евдокия Кирил­ ловна у себя тоже уснула. Может быть, Евдокия Кирилловна спала бы до утра, но не смогла. До ее слуха донеслись во сне какие-то невнятные звуки. Не то щеня, показалось ей, скулило под лавкой, не то ягня блеяло, не то помыки- вал теленок. «Уж не бес ли забрался в хоромину?»— подумала Евдо­ кия Кирилловна и стала читать про себя4 «отче наш». Скулеж затих, и молодая боярыня подумала: молитвы испугался, утек, сла­ ва богу! Бес утек, а у Евдокии Кирилловны сон сломался. Зовет она к себе сон, а он не идет. Лежала, думала. . /Припомнилось житье на Иргень- озере скородельном острожке, когда на Нерчу-реку ехали. Вот так же к ней тогда в хоромину повадился бесенок и не давал ей спать ночью. Станет она, бывало, засыпать, а черт шуршит на печи за трубой и возит­ ся, и кашляет. Ане то по хоромине бегать-юнтить примется, топает, что- нибудь уронит на пол, по лицу словно кистью махнет. Ох, горе тому! По всей ночи не спала Евдокия Кирилловна, а вместе с нею и Еремей. Накроются лебяжьим одеялом, крепко прижмутся друг к другу, молит­ вы вслух, лежа под одеялом, читают, а бесу все одно неймется. Дело прошлое,— отчего такая беда в скородельном острожке вышла? От од­ ного: от жесточи батюшки-свекра. Что он сотворил: острожек обнес па­ лисадом, избы для житья себе и слугам выстроил, а протопопа Авваку.