Сибирские огни № 10 - 1983

— Ладно, будет тебе столько, сколько просишь,-—с гневом выго­ ворила Марковна и велит Ивану*, большаку, слезть с полатей и посве­ тить чиной. :лтое пламя сгорающей лучины дрожало, по стене металось бес­ форменное, темное. Марковна полосовала плетью своего повелителя, растянувшегося вниз лицом на длинной скамье... Рубаха на спине у протопопа взмокла от крови; перед матерью на коленях стояли дети, воздевая к ней руки: — Мамка, прости, пощади батьку! Выл баском Иван. Тоненько по-щенячьи подвывал меньшой отрок Пронька. Навзрыд ревела Огропена, ломая у груди руки. Но Марковна, войдя в раж, не обращала внимания на плач и стенание детей, опускала с размахом и с протягом удар за ударом: тридцать и один... тридцать и два... Кому-кому, а ей, жене, был ведом настырнйй и упрямый норов мужа. Если она не подымет на него руку, то он принудит детей. Муж да жена —одно, не ляжет на нее грех за эти подневольные побои. А заставь детей, осквернят они свою душу грехом отцебойства. — Три на десять и семь... три на десять и восемь... ...Ночью во тьме кромешной Аввакум приполз к Марковне, которая ради шума и скандала почивала на особном войлоке, и осторожно при­ коснулся к ее руке: — Спишь ли, жена? — Чего тебе? — сердитым голосом спросила Марковна. Аввакум помедлил с ответом, потом прошептал 1приниженно, вино­ вато: — Настьюшка, погрей мне ухо!..—Так Аввакум всегда просил у жены ласки,—Ухо мне погрей, милая!,. Ответное протопопу пришлось ждать недолго. Две белых во тьма руки, два размашистых крыла лебедя взмахнули и укрыли голову и шею и исстеганную плетью спину гневливого и строптивого дурня. На Шакше-озере, когда по молитве Аввакума, обращенной ввысь, расселась льдина и в трещине забулькала вода, коею протопоп утолил жажду, он почувствовал себя наравне с богом. А когда после семейной баталии в знак примирения и нерушимой любви его опахнули и укрыли два белых крыла, когда он ощутил на своих устах горячие уста люби­ мой, он почувствовал в себе земное и человеческое, столь же высокое и необходимое, как и небесное, без чего жисть не в жисть, счастье не в счастье, молитва не в молитву... Да святится имя твое в веках, Евва, прародительница всех на земле женок! Как смог бы без тебя, дщерь Еввы в тысячном колене, Настасьюшка, выдюжить сибирскую ссылку Аввакум и преодолеть все мучения? Ты и кашу ему пшенную сваришь, и напиться ему подашь при жажде, и поухаживаешь за ним в хвори, и выдерешь его без пощады, по его вине, плетью, и приласкаешь его ночью... Не хотел Хлопуше зла Василий, стегая его плетью в пытошной,—ра­ дел по службе. И, видать, перестарался. Дурно вышло с Белокрылым. Сам по себе Хлопуша терпелив и вынослив. Не один год гулял по Руси с то­ варищами, веслами греб на Волге, на матушке-реке, купецкие дощани­ ки забагривал, с огнем и дыбой имел знатство, стремился до края земли достичь и посмотреть, что там такое— всякого хватил лиха. И что, ка­ жется, для него, закаленного и испытанного, стоят двадцать пять Ва­ сильевых ударов плетью да час-другой дыбы. А вот поди-тко! — приш- V. 1