Сибирские огни № 10 - 1983

Думаю: хватится протопоп — тебя спосылает, тут мы и встретимся с тобой и поговорим. Ну, как, ха-ха, хитро я придумал, а? То-то, я хитрец, я не на такое еще способен. Все меня считают дурачком, а я хитрый. Ладно, хватит попусту молоть. Пойдем со мной в курятник, там и поговорим. — Не пойду я с тобой в курятник,—помотала головой Огропена.—■ Нечего мне там делать. — А корм? — Сам принесешь, раз тебе велено. — Пойдем! — упрашивал Сопрыка.— Посидим маленько, там теп­ ло, я про что-нибудь расскажу веселое. Хошь послушать про веселое? Я много чево знаю. Я всю Русь пешком обошел и пол-Сибири. Я в юро­ дивых состоял — вот что, на паперти сидел, кричал вельзевула. Огропене страсть как интересно послушать речи веселого Сопрыки, но она колеблется. Нельзя, чует она, идти ей без ведома батьки для раз­ говора наедине с Сопрыкой. Грех! Батька рассердится, разлюбит. Кто подает батьке, когда надо, кадило и священное масло в склянице? Она, Огропена. А как побывает она в курятнике вместе с Сопрыкой, так, чует она душой, не с руки ей будет прикоснуться к кадилу и ,к склянице со священным маслом. Нет, не пойду!—твердо решила Огропена- А Соп­ рыка настырный, тянет, ее за руку: пойдем, да пойдем! Всегда он тйкой. Уже не раз Сопрыка ловит ее где-нибудь за углом и все упрашивает по­ слушать его. — Ну, так не пойдешь со мной? — не то смеется, не то плачет Соп­ рыка.—А то пошли, чего тебе стоит! — В другой раз,— смеясь, обещает Огропена.—А теперь побегу я домой. А ты следом: корм неси, курки голодные. — Ладно, принесу... Огропена пошла прочь. Сопрыка вслед ей смотрел влюбленно. Игроки в бабки смеялись ему в лицо: что, дескать, ха-ха, не удалось!.. 2 Семеня подшитыми кожей пимишками, Огропена спешила домой — доложиться отцу. Рысцой бежала она, улыбалась от встречи с веселым Сопрыкой, а в душе чувствовала беспокойство и тревогу. Сердце ныло,— отчего? Казалось, что-то велел ей батько, а она позабыла наказ его ис­ полнить; силится вспомнить, никак не припоминается, что приказывал ей отец. Огропена даже сбавила шаг, пытаясь уяснить для себя и понять, что ее тревожит и мучит. Вспомнила, наконец! А может, и не припомни­ лось бы ей, если бы не боль под ложечкой ниже груди. Голодно! — вот что ей припомнилось. Со вчерашнего утра у нее не было во рту маковой росинки. Пусто от снедного в избице- Хоть шаром покати. Ни корочки хлеба, ни горстки муки, ни зернышка, ни крупинки. Третьего дня после обеда отправился, было, батько вместе с воеводским сыном Еремеем на ближнее озеро на рыбалку, но ничего им не поймалось. Голод, застарелый даурский голод. Много лет подряд Огропена вместе с батькой и маткой в ссылке, а сытой, кажись ни дня не бывала. Оттого и худа, и тонка, как былинка. Ежедень одно на уме: где добыть пропитание? «Скорей бы лето!»—думает Огропена. Летом жить в Дау- рах легче. В степи летом растет сарана, ее луковки и сытны, и вкусны, С весны в осинниках растет колба- Пользительная колба! Сочатся Кровью десны, пухнут от цинги ноги,—поешь раз другой колбы, как рукой болесть снимет. Много съедобных трав летом: щавель, крапива, лебеда — на жидкую похлебку. Хорошо в Даурах летом. И рыбы много, и диких птиц. Но что думать о лете, до лета далеко... Стала посреди улицы Огропена, думает: как одолеть сегодняшний день? Надеяться на батьку? А ежели он снова, как и позавчера, ничего не добудет? Нет, не может Огропена надеяться на батьку. С давних пор