Сибирские огни № 10 - 1983

шика требуется сноровка, умение, опыт. От передовщика — знание реки, ее норова, капризов. От гребцов — покорность и выносливость. От начального человека — воеводы — требовался устроительский дар, а также и суровость и властность. Служилых в караване много — до семисот. К тому, ж к каравану пристало немало гулящих людей, про­ мышленных и торговых, за ними тоже требовался догляд. Трудно было Пашкову управиться с этакой людской прорвой. Одним окриком делу не поможешь, без жесточи не обойтись. Кнут да батоги, да щипцы, да ремни, да железные крючья — вздергивать виновных на дыбу, — вот благодаря чему сохранялось в караване нарядье. Не до еретика-про- топопа в первые седьмицы хода было Пашкову. Знал,— едет рекой где-то рядом, знал, охрана крепкая — пусть едет, придет время и до него доберется Пашков. Но вот Афанасий Филиппович пообвыкся с рекой, применился к судовому ходу, вверился опыту кормщиков и передовщика, до конца понял и осознал, какой он великий господин и повелитель над людьми в этой дикой отдаленности — и усмотрел: кажись, неладное деется в караване. А это неладное проистекает от опального протопопа. Стрель­ цы и казаки тащат вверх струйно его дощаник. В дощанике Протопоповы пожитки, на лавках сидят его семейные, и он сам вместе с ними, Авва­ кум. Все как должно быть. Но зачем на еретический дощаник забрался Еремей, что ему там надо? Чего он, глупой, сидит против протопопишки и, улыбаясь, внимает ему? Какой-такой может быть между ними разго­ вор, о чем?.. Хотел, было, Пашков велеть сыну убраться с дощаника опального протопопа, но для первого случая смолчал, подумав, что, может, Ере­ мей оказался в дощанике у Аввакума случайно. Прошел еще день-другой: вгляделся в реку Афанасий, Филиппо­ вич— тот же вид: сидит в дощанике Аввакум, а напротив на лавке снова Еремей, и снова между ними дружная и согласная беседа. «Ну, и дурак же у меня Еремка! —подумал Пашков.— Нашел с кем точить лясы!» И опять смолчал, думает: подожду малость, а'там пресеку соблазн одним махом. И только стоило Афанасию Филипповичу про себя так подумать, как и причина пресечь соблазн тут же сыскалась. Одолевали Шиманский порог. Подчалив к берегу, выгружались — таскать грузы вьючно. На берегу выше порога строили из' соснового кругляка ворот. После того, как грузы были перетащены по берегу, взялись за до­ щаники. А перед тем полковой поп отец Никодим, ветхий старичок, присланный из Тобольска архиепископом Симеоном, отслужил на бе­ регу молебен. Весь полк и все приставшие к каравану людишки моли­ лись истово, просили бога помочь им одолеть крутой и опасный Шиман­ ский порог. Все собрались, только среди православных христиан, заметил Пашков, не было Аввакума. «Ага, посмотрим! — мысленно пригрозил опальному еретику Пашков.— В случае речного разбоя знаю теперь с кого спрашивать». После молебна люди разбрелись по берегу — началось встречь- струйное одоление порога. Одни жердями ворот вращают, другие без дела стоят, ждут, когда подоспеет им время заменить уставших товарищей. Третьи на высоте наскальной толпятся,,глазеют на дощани­ ки, как они едва заметно, медленно вздымаются в высоту падуна поверх пенистых струй... Первый дощаник провели через порог благополучно. И второй тоже. А третий оторвало от бечевы, понесло вниз и разбило о скалу. Кормщик с товарищем, знамо, даже не показали из воды головы: ушли на дно. Еще провели благополучно семь дощаников, а восьмой — разбило... Когда штурм Шиманского порога был закончен, подсчитали поте­ ри — на четыре дощаника убыль. Много, большой убыток казне госу­ даревой. Кого-либо из кормщиков или гребцов винить в сен истере вое- 26 ~