Сибирские огни № 10 - 1983

Отправляясь в дальнее путешествие, Афанасий Филиппович, по обычаю тех времен, кроме многочисленной челяди, взял с собой на воеводство и свою подружие Феклу Семеновну и сына Еремея. В ма­ лодушие младшего сына Пашков до конца не верил, он надеялся при­ охотить его к службе, развить в нем деловые и ратные наклонности. И что же, усилия Афанасия Филипповича не пропали даром. В Еремее вдруг пробудился и развился один редкостный дар-талант. Посидев месяц-другой в съезжей избе да в государевом амбаре, где оценивается мягкая казна, от приказных людей и ясачных сборщиков Еремей научил­ ся умению мехового разбора. Оценка, сделанная Еремеем, не пересмат­ ривалась в Сибирском приказе. Афанасий Филиппович за радение и честность не раз получал свыше милостивые и хвалебные слова и гра­ моты. Опытный меховой оценщик Еремей — похвально! Но одного этого для сына именитого боярина было мало. Ведая одними мехами, не выбьешься в люди. И Пашков исподволь приучает и приохочивает сына к ратному строю. Раз-другой Еремей съездил в отъезжие стани­ цы— все прошло благополучно. А вот он получил приказ собрать в такой-то отдаленной волости, такого-то уезда ясак. Но тут вышла заминка. К суровым делам сбора ясака Еремей оказался неспособным. Видя, как ратники понуждают иноземцев к уплате положенных с них шкурок за царя да еще требуют поминки на воеводу, на письменного голову и таможенного начальника, он начинал плакать, как ребенок. Напрасно сборщики ясака убеждали его, что ясак с иноземцев берется крохотный, что два, пять или семь соболей для мужика-иноземца до­ быть плевое дело, Еремей оставался неутешным и твердил свое: зачем обижаете бедных людей, чем они перед вами провинились! По мнению ясачных сборщиков, воеводский сын был или блаженный, или глупой. Сибирские знахари и колдуны, к которым обращался Афанасий Филип­ пович, пытаясь излечить сына от непонятного недуга, пророчили Еремею юродство. И тем не менее Афанасий Филиппович, по натуре упрямый, не терял надежды сделать из Еремея человека. Спал и во сне видел: в царских сенях вместе с думными боярами восседает Еремей, продолжатель рода Пашковых, у надёжи-царя он на примете... 2 По настоянию Феклы Семеновны женили Еремея на девице незнат­ ного, но старинного боярского рода, под стать Еремею, тихоне, скром­ нице, постнице и усердной молельщице. Как и ее муж, Евдокия Кирил­ ловна зналась с нищими, пилигримами, монашками, обездоленными побродяжками и другими проходимцами — любителями легкой поживы и христарадной милостыньки. С ее приходом московский дом Пашковых, точнее, половина, отделенная для Еремея с семьей, 'Превратилась в божий храм: пахнет ладаном, лампады перед иконами светятся, воско­ вые свечи горят — благолепие. То и дело является из приходской церкви поп и, изгоняя нечистую силу, святит углы, кропит священным маслом скарб и платье. В гостиной хоромине всегда людно: перед ликами творят метания пригретые побродяжки и пилигримы, шепчут бескровными губами молитвы старухи в черном, закатывают глаза от божественного умиления босоногие в пестрядинных портах верзилы с наружностью подмостных сидельцев. Иные из этих усердных богомолебщиков тай­ ком пьют горячее хлебное вино и на все лады расхваливают имя добро­ го молодого хозяина тихого голубя Еремея Афанасьевича и его добро­ детельной супруги Евдокии-свет Кирилловны голубушки. Пашков-стар- ший, наблюдая со стороны за христарадными забавами голубя и голуб­ ки, бесился душой: дал же господь-бог ему в семье помощничков! С та­ кими, как Еремей да Евдокия, не токмо что не наживешь новых живо­ тов но и последнее с себя спустишь. Афанасий Филиппович полагал, 23