Сибирские огни № 10 - 1983

— Сам не пойму, Евсеич, что с ней такое? Может, я пошутил не­ удачно? Да вроде нет. — Мудрено, браток, шутки-то с бабами шутить,—усмехнулся ста­ рый рыбак.—Они этого не любят. Ну, будь здоров! А нам работу рабо­ тать пора. ...Все дальше за кормой остается гостеприимный берег. Все ближе причал, к которому скоро должен подойти рейсовый теплоход. И все тревожнее у меня на душе, потому что с Соней явно что-то случилось. За всю дорогу так ни разу и не взглянула на меня, не сказала ни сло­ ва. И я не тревожу ее — пусть в себя придет, успокоится. Да и не погово­ ришь толком под бешеный рев мотора. — Что с тобой, Соня? — спросил ее, едва мы поднялись на причал. Она молчит. — Я тебя чем-нибудь обидел? Молчит по-прежнему. — Да что случилось-то, Соня ? , Так и не поднимая глаз, она спросила тихо: — Что ж ты Миколке не сказал, когда ему слушать по радио свой привет? Неужели-все-таки догадалась? Нет, не мржет быть. Она йс с мото­ ром возилась, пока я записывал Миколку — будь он неладен! — Этого, Соня, я пока и сам не знаю,— изо всех сил стараюсь не покраснеть.— Приеду домой и попрошу, чтоб его поздравленье вклю­ чили в ближайший концерт по заявкам. Тогда уж и позвоню в правле­ ние колхоза — ему передадут. — Евсеич прав,— нехорошо как-то, уголками вдруг побледневших губ, улыбнулась она.— Не говорун наш Миколка, а речь славную ска­ зал. Вот сюрприз будет Прасковьюшке-то! А ну дай послушать? Знает она все. Просто притворяется, мелькнуло в голове. Но у вранья, как у машины в гололед, долог тормозной путь. И, чувствуя, что все-таки краснею, я врал уже напропалую: — Да понимаешь,-Соня, батарейки порядком сели, а мне на них еще переписывать надо пленку. — Жалко...— вздохнула она и вдруг подняла на меня чужое, силь­ но побледневшее лицо.— Ты зачем врешь? Я ж все видела — пустая кассета крутилась в твоем ящике. Значит, во время записи я стоял к ней боком и, когда расстегнул футляр магнитофона... — А он-то,' дурачок, уж так старался, так старался, аж взмок весь, бедный. У него душа, как свечечка, светилась! Эх ты... И не взглянув больше на меня, не прощаясь, направилась к лодке. — Соня!—догнал я ее у трапа.— Все это поправить можно. Вот съезжу домой за кассетами и перепишу Миколку твоего заново. Слы­ шишь, Соня? Нет, не слышит. — Забирай вот, чуть не забыла, свою потерю. Прибирала я у тебя в домике—-под кроватью и нашла. Ты и ей такие же хорошие слова говорил, что на обороте написаны? Хрупкая девушка улыбается голубыми глазами с цветной фотогра­ фии, на обороте которой... Мне стало не по себе. — Это старая фотография, Соня. Эту девушку я не люблю. Она за другого замуж вышла. — Не люблю...— как эхо,1отозвалась Соня.— Что ж ты ее фото­ графию с собой возишь? Как ей объяснить? Какими словами? Нет, не объяснишь. И я мол­ ча, крест-накрест, порвал фото и выбросил клочки в воду. — Вот так же и меня когда-нибудь...— нехорошо усмехнулась Со­ ня.— Крест-накрест, и концы в воду... Прощай. — Зачем ты так, Соня? —удержал я ее за руку,— Я люблю тебя. Я тебя ждать буду. Слышишь? Нет, не слышит. Про свое думает — свое и говорит: