Сибирские огни № 10 - 1983

в •издали приметной проолифинке ярко-оранжевого цвета и такого ог­ ромного, что среди своих товарищей он возвышается, как гора над грядой холмов. Прочно, будто вбитый в землю, стоит бригадир Ложкин в таких же, как у Сони, высоких резиновых сапогах, с могучим (не об­ хватить руками) животом, с морщинистой, темной от загара шеей, с ры­ жеватой густой бородищей, лохматыми выгоревшими на солнце бровя­ ми, из-под которых приветливо поглядывают безмятежные, как у па­ цанов, глаза. — Принимай гостя, Евсеич! — весело кричит с кормы Соня. Но Евсеич уже протягивает мне ладонь, большую и тяжелую, как совковая лопата, пароходным гудком гудит в ухо: — С прибытием! Евсеич был знатный сибирский рыбак, герой моего очерка, отме­ ченного редколлегией газеты, в которой я работал в те дни, когда хруп­ кая девушка с голубыми глазами еще не стала моим Черным чело­ веком. — Вовремя прибыли — сейчас как раз замет начинаем,— пытливо разглядывает меня бригадир.— Похудел ты, браток. Под глазами вон круги. Все строчишь? — Все строчу,— улыбаюсь и я.— Такая планида, Евсеич. — Ничего,—легонько хлопает меня по плечу.—Мы тебя живо на ноги поставим. Отдыхай пока с дороги, а нам работу работать пора. У меня пятчйк приболел. Так что я нынче и за пятчика, и за бригадира. И тут же покатился по-над рекой далеко слышный пароходный гу­ док его голоса: — Отваливай, Михаил, поехали! Давно я не был на рыбацкой тоне и сейчас с удовольствием смот­ рел, как начинается очередной замет. Вот катер-метчйк, похожий на большой утюг, затарахтел громче, взбурлил позади себя воду, отвалил от берега и пошел описывать дугу, оставляя за кормой светло-желтые пунктиры балберовых поплавков. И пока катер опоясывает неводом реку, почти всю, от берега до берега, параллельно ему, вдоль самой кромки воды шагает человек-гора, бригадир Федор Евсеевич Ложкин. Сейчас он примется за дело, которое не каждому по плечу: есть такая должность на рыбацких тонях — пятчйк.— Как правило, поручают ее очень сильному человеку. Оказавшись примерно в том месте (на глазок прикинул), откуда ему придется тащить к лебедке невод, Евсеич остановился, ждет-погля- дывает из-под ладони на катер, уже повернувший к берегу. Через мину­ ту тот грузно ткнулся носом в песок, и сразу же Евсеич поддел на пят- ной кол поданный с катера конец невода, взвалил его на плечо и, сильно подавшись вперед, зашагал к лебедке неспешно и трудно, как бурлак. В небо штопором ввинчивался самолет — серебристый шлейф вы­ хлопных газов тянется за ним следом; где-то очень высоко, на невиди­ мой глазом орбите, уже который день подряд несут бессменную вахту космонавты, а вдоль кромки древней, как сама земля, реки, оставляя на влажном песке большие и глубокие следы, шагает человек с много­ пудовой тяжестью невода, воды и рыбы за спиной. И в этом, дедовском еще, способе ловли рыбы, есть нечто такое, что волнует меня извечной мудростью ремесла, идущего от допотопной прялки, гончарного круга, овала пахнущего лошадиным потом хомута. Я люблю взрывной ритм авральной матросской работы на шаткой палубе судна, выбирающего трал; грохот трубных «свечей» на буровой, когда дрожит земля при спуско-подъеме бурильной колонны; или вот этот азарт колхозной рыбалки, от которого у меня вдруг знакомо и за­ быто зачесались ладони и горячо, как от доброй стопки, стало в груди. А Евсеич уже дотащил до места невод, передал его в другие руки, и тут же надсадно затарахтела лебедка, вытаскивая из реки снасть, замкнувшую кольцо, внутри которого по пояс в воде стоим мы, возле лодки, куда сейчас начнем складывать добычу, если она, конечно, попа­ лась'в сеть. А она попалась —пенятся уже волны под яростными уда-