Сибирские огни, № 9 - 1983

Он снова остался наедине с медсестрой, наедине со своими мыслями. У него начались дурные предчувствия. Так же, как прежде, когда он опасался каких-то ошибок в своих подсчетах времени, сейчас его сно­ ва охватил стихийный ужас, и по телу пробегала колючая болезненная рябь. Сегодня он так старательно морзил, что, кажется, упустил самую суть того, что хотел сказать. Или, может, он забыл код и получилась какая-то мешанина букв, лишенная всякого смысла? Мысли так сум­ бурно проносились в его мозгу, что под их натиском он, возможно, и не сумел изложить их разумно и четко. Возможно, между ним и тем, что он, внутренне кровотача, хотел донести до них, встало еще десять ты­ сяч других препятствий. Или, наконец, быть может, этот человек пошел переговорить с начальством и скоро вернется с ответом? Вот в чем дело. О, господи, пожалуйста, пусть это будет так, дру­ гого быть не может! Этот человек скоро придет с ответом. Теперь ему оставалось только лежать и отдыхать, он очень устал. - Ему казалось, будто он видит дурной сон наяву, подобно человеку, который обессилел от разнузданной попойки, и теперь его мутит и тош­ нит, и все ему противно, и он ждет только самого плохого. Ведь он морзил неделями, месяцами, если не годами, отбивание точек и тире за­ меняло ему время, он вкладывал в него всю свою энергию, все свои надежды, всю свою жизнь. Он замер. Опять задрожала кровать. О великий, милосердный бог, благодарю тебя, вот он, наконец, вот он, итог! Вот оно, мое торжество, мое воскре­ сение из мертвых. Вот она, моя жизнь, отозвавшаяся в половицах и в пружинах моей кровати, запевшая, словно все ангелы небесные. Чей-то палец прикоснулся к его лбу и начал сигналить. 'В А Ш П ' Р о "с ь П Р О Т Й В О з" А к т о в ы Палец продолжал постукивать по его лбу, передавая буквы, слова, но он уже не пытался понять. В голове внезапно стало пусто, легко и совершенно спокойно. Но это длилось несколько секунд. Затем он стал вдумываться в полученный ответ. Нет ли здесь ошибки? Точно ли пе­ редан смысл? Наконец, он понял, что так оно и есть. Он почти слышал крик боли, вырывавшийся из его сердца. Это бы­ ла резкая, страшная и очень личная боль. Ее испытываешь только тогда, когда тот, кому ты не причинил никакого зла, вдруг отворачива­ ется от тебя и без всякой причины говорит тебе — прощай, прощай навсегда. Без всякой к тому причины. Он ничего им не сделал и не по своей вине доставил им столько хлопот, а они заточили его в непроницаемости, втиснули обратно в ут­ робу, в могилу, да еще приговаривают — прощай, не тревожь нас, не возвращайся к жизни,— мертвый должен оставаться мертвым, с тобой все кончено. Но почему же? Он никого не оскорбил. Он старался доставлять им возможно меньше хлопот. Правда, он стал для них большой обузой, но ведь не умышленно же. Он не воровал, не пьянствовал, не лгал, не убивал. Он был мужчиной, был парнем — не лучше и не хуже любого другого. Но его отправили на войну, и там тяжело ранили, и. теперь он пытался б " А К О Н Н А