Сибирские огни, № 9 - 1983

действительно скрыты подобные тайны,— как же нам их узнать? Но как бы то ни было, джентльмены, он дышит и мыслит, хоть и кажется мерт­ вым вроде лягушки под хлороформом, во вспоротом брюшке, которой видно ее бьющееся сердце. Он немой и беспомощный, но все-таки живош Вот ваше будущее, вот осуществление ваших светлых и дерзких меч­ таний, вот чего так усердно добиваются ваши лидеры. Хорошо поду­ майте' об этом, юные джентльмены. Взвесьте все до конца, после чего мы продолжим изучение истории варваров, погубивших Рим. Повезите меня в города, где есть парламенты, и рейхстаги, и конгрессы, и палаты представителей. Я хочу побывать там; когда они станут говорить о чести и справедливости, о демократии для всего мира ■и о самоопределении народов. Поставьте мой стеклянный ящик на стол спикера так, чтобы при каждом ударе молотка он позвякивал. А потом пусть себе говорят про торговую политику и эмбарго, про новые колонии и старые распри. Цусть толкуют об угрозе со стороны желтой расы и о тяжком бремени ответственности белого человека, и почему мы должны взыскать деньги с Германии или с какой-то другой страны, которая окажется следующей Германией. Пусть поговорят о южноамерикан­ ском рынке, о тех, кто пытается выбить нас оттуда, о причинах сла­ бости нашего торгового флота; пусть пошлют кому надо хорошую, резкую ноту. Пусть поговорят о расширении производства боеприпасов, и самолетов, и боевых кораблей, и танков, и ядовитых газов — все это нам очень нужно, без этого нам никак не обойтись, да и как, черт возьми, защищать мир? Голыми руками, что ли? Пусть они вступают в блоки и союзы, пусть заключают пакты о взаимопомощи и гарантиру­ ют чей-то нейтралитет. Пусть пишут проекты нот и ультиматумов, про­ тестов и обличений. Но прежде чем голосовать, прежде чем приказать всем парням приступить к взаимному истреблению, пусть самый главный парень легонько стукнет своим молотком по моему ящику, и тогда укажите на меня депутатам и скажите — вот, джентльмены, единственный вопрос, стоящий перед этой палатой: вы за это или вы против этого? Если они против, то пусть встанут, как надлежит мужчинам, и голосуют. Если же они за это, то пусть их повесят, утопят, четвертуют, разрежут на мелкие кусочки и в таком искромсанном виде повезут по улицам, а потом раз­ бросают их остатки по полям, где к ним не притронется ни одно чистое животное, и пусть там, где сгниют их разодранные телеса, никогда не взойдет ни один зеленый стебелек. Повезите меня по вашим церквам, по вашим величественным со­ борам, которые через каждые пятьдесят лет приходится перестраивать, потому что войны разрушают их. Пронесите меня в моем стеклянном ящике от портала до алтаря, к которому столько раз проходили короли, священники, невесты и детй-конфирманты, чтобы поцеловать осколок дерева от того самого креста, на котором было распято тело человека, на чью долю выпало счастье умереть. Поставьте меня высоко на ваших алтарях и взывайте к господу — пусть смотрит на своих милых, возлюб­ ленных чад, пристрастившихся к убийству. Помашите надо мной ка­ дильницей с ладаном, запаха которого я не восприму. Пролейте на меня священное вино, вкуса которого я не почувствую. Бубните надо мной молитвы, которых я не услышу. Проделайте все старинные обряды, для совершения которых у меня нет ни рук, ни ног. Затяните^ хором аллилуйю, которой мне не спеть. Пойте громче, пойте звонче, пойте для меня, идиоты вы этакие, ибо я знаю правду, а вы, идиоты, не знаете ее. Идиоты, идиоты, идиоты... ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ОН ПОЧУВСТВОВАЛ ПОДРАГИВАНИЕ КРОВАТИ ОТ ЧЬИХ-ТО тяжелых удаляющихся шагов. Человек, который явился сюда и про­ сигналил ему вопрос, а затем долго-долго стоял постигая ответ, ушел.