Сибирские огни, № 9 - 1983

Он понял, что за этим кроется определенный смысл, и решил во что бы то ни стало докопаться до него. Словно верный пес, изо всех сил ста­ рающийся угодить своему хозяину и понять его, он застыл и сосредото­ чил все свои мысли на контуре, который чертила сестра. Сначала он заметил, что контур округлый, без прямых линий, без углов,— какая-то большая завитушка, что-то вроде буквы О, но не замкнутой, а прерванной на одной стороне. Раз за разом сестра про­ черчивала этЬт контур на его груди, то быстро, то медленно. Иногда, завершив линию, она останавливалась, и в этом необычном взаимопо­ нимании, которое, казалось, возникало между ними, такие паузы как бы означали вопрос: ты понял меня? Если понял — ответь. В каждый перерыв он кивал головой, а она снова и снова повто­ ряла контуп, и вдруг разделявший их барьер исчез, произошла мгно­ венная вспышка достижения, и ему стало ясно, что она делает. Она чертила на его груди букву С. Он быстро кивнул — мол, вас понял, а она тут же одобрительно погладила его лоб, как бы говоря ему — ты же просто замечательный, чудесный парень, как ты стараешься и как быстро все усваиваешь. И принялась чертить другие буквы. Теперь дело шло быстрее, ибо он понимал, что она делает. Он попы­ тался потуже натянуть кожу на груди, чтобы лучше чувствовать движе­ ние ее пальца. Иные буквы он улавливал прямо с первого раза. Так он узнал букву Р и .кивнул, потом О и опять кивнул, потом Ж, после чего наступила долгая пауза. Остаток букв хлынул в его сознание стреми­ тельным потоком. Тут было Д, и Е, и С, и Т, и В, и О, и М, и X, и Р, и И, и С, и Т, и О, и В, и Ы, и М, и все это складывалось в три слова: «С рождеством христовым!» С рождеством христовым, со светлым, светлым рождеством хри­ стовым! Наконец он догадался: прежняя сестра куда-то уехала на праздни­ ки, а новая, вот эта, молодая, милая, красивая, понятливая новая сестра поздравляет его с рождеством. Он неистово закивал ей в ответ, и кивки его означали — и тебя с рождеством христовым, и тебе, дорогая, я желаю радостного, счастливого, знала бы ты только какого счастливого!— рождества. И в припадке истерического счастья он подумал — четыре года, или пять, или шесть, право не знаю, сколько их прошло, этих лет моего пол­ ного одиночества. Все мои труды были напрасны, все мои способы уследить за ходом времени ничего не дали, но сейчас это неважно — я уже не одинок. Год за годом, долгие, долгие годы одиночества, и вдруг кто-то прорвался ко мне, беседует со мной, говорит мше —с рождеством христовым! Это как ослепительный-белый луч среди мглы. Как величественный, прекрасный звук среди тишины. Как раскатистый хохот среди смерти. Пришло рождество, и кто-то пробился ко мне и желает мне счастливого праздника. Он слышал звон бубенчиков санных упряжек и хруст снега, видел за окнами зажженные свечи, их теплый желтый свет на снегу: в венках из падуба, точно раскаленные угольки, рдели красные ягоды, а над головой раскинулось ясное небо, усеянное чистенькими бело-голубыми звездочками, и вокруг были разлиты мир, и радость, и легкость, ибо настало рождество. Он вернулся в мир, к людям. С рождеством христовым, с рождеством христовым! Это было в сочельник, ночью, в доме затихшем: Ни движенья, ни скрипа, ни шороха мыши. К очагу мы чулочки подвесили, веря, Что святой Николай * скоро будет у двери. С тех пор как он себя помнил, каждый сочельник мать декламиро­ вала это стихотворение. Даже когда он подрос и уже не верил в Деда Мороза, даже когда ему было шестнадцать или семнадцать лет, в канун рождества она всегда читала эти стихи. В первые годы, когда все * Святой Николай, Санта Клаус — в странах английского языка Дед Мороз, рож­ дественский дед (перев.)