Сибирские огни, № 9 - 1983

голосом, хохотать, раздирать себя в клочья руками, гниющими сейчас где-то на' больничной свалке. Надо было как-то успокоиться, чтобы как следует обо всем поду­ мать. Культи рук и ног уже зажили. Повязок больше нет. Значит, прошло время, и немалое. Во всяком случае достаточное, чтобы пере­ стать паниковать и начать думать. Подумать о себе —о Джо Бонхэме, решить, что же теперь делать. Как следует разобраться во всем, с начала до конца. Казалось, вполне взрослый человек вновь втиснут в материнскую утробу, лежит там в полной тишине и совершенно беспомощен. Пищу он получает через трубку, прямо в желудок. Совсем как зародыш во чреве матери, с той только разницей, что зародыш вырастет, выйдет на свет божий и начнет жить. Ему же оставаться здесь всегда, нескончаемо, вечно. Такой отныне будет вся его жизнь, каждый ее день, каждый час, каждая минута. Никогда он не сможет снова сказать: здравствуй, как поживаешь, я люблю тебя. Никогда не сможет услышать музыку, или шепот ветра в листве, или журчание воды. Никогда не втянет в себя запах бифштек­ са, который мать жарит на кухне, или весенней прели, или напоенного полынью ветра над широкой равниной. Никогда не сможет увидеть че­ ловеческие лица, на которые взглянуть—уже радость, такие, как лицо Карин. Никогда он не будет ходить босиком. Никогда не будет бегать или устало потягиваться. И уставать не будет. Он навеки останется в этом чреве. И никакой это не сон. Это правда. Как же он вынес все это и остался жив? Другой раз слышишь —* кто-то порезал себе палец и вскоре погиб от заражения крови. Альпи­ нист сорвался с отвесной стены, проломил себе череп и в четверг скон­ чался. Твой лучший друг лег в больницу по поводу острого аппендицита, а через четыре или пять дней ты его хоронишь. За одну-единственную зиму от крохотного микроба гриппа умирают пять или даже десять миллионов людей. Каким же образом можно остаться в живых, лишив­ шись рук, ног, глаз, ушей, носа и рта? Как разобраться в этой чертов­ щине? Правда, живет немало людей лишившихся только ног или только рук. Значит, выходит, что человек, потерявший и руки и ноги, тоже монет жить. Если можно жить без рук или без ног, то, вероятно, можно жить и без рук и без ног одновременно. Врачи небось знают, как посту­ пать в таких случаях, особенно после трех или четырех лет практики на фронте, где у них было более чем достаточно материала для экспе­ риментов. Если ты сразу попал к ним в руки и еще не истек кровью, то они могут спасти тебя почти при любом ранении. Видимо, с ним так и получилось. Это рассуждение показалось ему вполне логичным. Мало ли ребят оглохли из-за контузии. Самое обычное дело. А сколько народу ослепло. Даже в газетах иной раз описывают случаи, когда кто-то пускает себе пулю в висок, теряет зрение, но остается жив. Так что слепота —это, в общем, вполне обычная штука. Во фронтовых госпи­ талях полно ’и таких ребят, которые дышат через вставные трубки. И парней без подбородка или без носа —тоже хоть отбавляй. В общем, ничего оригинального. Просто в нем все это соединилось. Осколок снаряда срезал ему лицо, но рядом оказались врачи, и они не дали ему истечь кровью. На передовой тогда царило стойкое затишье, и поэтому врачи госпиталя могли повозиться с ним дольше, чем, например, в разгар наступления, когда раненых привозят целыми штабелями на грузови­ ках Да, похоже, что так все и произошло. Похоже, его подобрали на Поле боя и быстро доставили в главный госпиталь, а там доктора за­ сучили рукава, потерли руки и сказали вот, мол, господа, весьма интересный случай, посмотрим, что тут можно сделать. Ведь, в конце