Сибирские огни, № 9 - 1983

С минуту Джоди пребывал в полном оцепенении, не в силах ото рваться от своего кресла. Казалось, он просто не может осмыслить случившееся. Потом, словно под действием мощного электрического удара, он не вскочил, потому что для этого надо было бы сначала отодвинуть кресло, а взлетел, будто обжег зад о раскаленную печь, и, дико закричав, вынесся из конторки. - Хосе был куда выше Джоди и поневоле посмотрел на него сверху вниз. Но на всем белом свете не было ничего печальнее его глаз. Джоди принялся орать, сволочь, мол, ты, мерзавец, вчера я тебя простил, а сегодня что ты наделал! Сто восемьдесят пирогов кошке под хвост! Понимаешь ли ты, сукин сын, что ты натворил?! А теперь с меня хва­ тит, ты уволен и выметайся. Выметайся к чертовой матери, глаза бы мои на тебя не глядели, вшивый ублюдок, сволочь проклятая! С минуту Хосе смотрел на Джоди, словно прощая ему все эти слова. Потом повернулся и медленно направился к умывальной. Ребя­ та тут же поспешили за ним. Он был как в бреду. Впервые в жизни я совершил такой подлый поступок, никогда бы не поверил, что способен на такую гадость, бормотал Хосе. Правильно говорит мистер Симмонс. Он истинный джентльмен, он дал мне работу, когда я был в беде, а я отплатил ему неблагодарностью. Я действительно самая настоящая сволочь. Ничего другого про меня и не скажешь. Послушай-ка, Хосе, а ты случайно не знаешь, откуда на столе Джоди взялись цветы? —спросил Руди. Да, знаю, сказал он, я их купил се­ годня днем и послал мистеру Симмонсу. Ну и балда же ты, сказал Ру­ ди, как же ему было догадаться, от кого они, если ты не приложил записки? Об этом спорить не будем, сказал Хосе. Главное, что мистер Сим­ монс получил эти цветы. Лишь бы я сам знал, что красиво выразил ему свою признательность и попытался отблагодарить его за все хоро­ шее, чем я ему обязан. И не имеет никакого значения, будет ли он знать об этом. Хосе надел пальто и вышел из пекарни, больше его никто никогда не видел. На следующий день он не явился за жалованием, а на имя Джоди Симмонса пришел почтовый перевод на девятнадцать долларов и восемьдесят семь центов. Этих денег вместе с жалованием, причи­ тавшимся Хосе, хватило на покрытие стоимости пирогов... ...В тумане ему мерещился Хосе — то наплывал, то удалялся. И он заговорил с ним. Спросил, как ты теперь живешь, Хосе, что поделыва­ ешь? Ты скажи мне все начистоту, какая у тебя жизнь и чем кончилась твоя история с этой богатой девушкой. Только говори погромче, а то в последнее время я что-то стал хуже слышать. Громче, Хосе, громче. И подойди поближе, потому что мне трудно двигаться. Скоро поправ­ люсь, а пока что я, как видишь, еще в постели. Так как же идут твои дела, Хосе, рассказывай. Хосе! Погоди минутку, Хосе, только минутку. Извини, пожалуйста. Понимаешь ли, мне вдруг показалось, будто мы все снова в пекарне. Показалось, что все мы опять там. Но ведь это не так. Наверное, я задремал. Трудно объяснить. Еще минутка, и я проснусь... Вот и прос­ нулся. Так уже лучше, намного лучше. Я не знаю, где ты, Хосе, но знаю, где я. Я знаю, где я. ГЛАВА СЕДЬМАЯ НАДО БЫЛО КАК-ТО ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ ВСЕМУ ЭТОМУ. Остановить все кругом, чтобы оно перестало то удаляться, то сно­ ва накатываться. Остановить замутнения, погружения, всплытия. Надо было подавить страх и вместе с ним желание кричать, вопить диким