Сибирские огни, № 9 - 1983

спросит, почему ты нанялся в строительный отряд и проработал в нем только один день? И на это сказать ему будет нечего. Все кончено. И это необъяснимо. Да и никто не поймет. Он потерял единственного друга, которому мог бы все рассказать. Он понимал — между ним и Биллом прежнего уже никогда не будет. Оба будут знать, что между ними встала Диана. И будут знать, что хотя самой Диане это, пожалуй, не так уж важно, но для них обоих уже ничто не изме­ нится, и даже самим себе они, наверно, не смогут объяснить, в чем тут оуть. Но еще больше он думал о Диане. Никогда больше не встретиться и не посмеяться с ней, не обнять, не подурачиться... Да ведь это все равно что умереть. И виноватым-то оказался не Глен Хогэн. Уж его-то он бы как-нибудь простил. Да, простил бы и примирился. Самое ужа­ сное заключалось в полной невозможности простить ее, Диану, про­ стить то, что она сделала, как бы он этого ни хотел. А он,- очень хотел ее простить. Просто жутко хотел. Но знал — не сможет никогда. Укладываясь в постель, он думал, зачем все эти мучения? Почему бы не покончить с собой, пока ты еще похож на человека? Он думал — у всех есть друзья. Даже у арестантов и то, вероятно, есть. А у меня вот нет. Он думал —даже у Хоуви есть девушка. Даже мексиканцев, распевающих песни в пустыне, должно быть, ждут какие-то девушки. А вот меня никто не ждет. Он думал — в каждом существе есть хотя бы крупица самоуважения. Даже убийца, или вор, или пес, или муравей наделены чем-то таким, что позволяет им высоко держать голову и двигаться вперед. А у меня этого нет. В ту ночь он впервые в жизни плакал, из-за девушки. Уткнулся в подушку и ревел, как мальчишка. Руки были в крови, ноги в колючках, глаза полны слез, а в сердце нестерпимая боль. Он долго не мог уснуть. Все это было так ощутимо в те дни, так реально. А теперь —точ­ но этого и не было вовсе. Что ж, с тех пор прошло немало времени. Это было в Шейл-Сити, до его приезда в Лос-Анджелес. Тогда он еще был старшеклассником. Господи, сколько воды утекло с той поры! Может, и сейчас, где-нибудь в Колорадо, Глен Хогэн и Хоуви все еще гуляют и веселятся. Как-то он получил известие, что Билл Харпер погиб в одном из боев в Беллоском лесу*. Билл Харпер все-таки оказал­ ся счастливчиком: сперва заполучил Диану, а уж потом пал смертью храбрых. О господи, опять все смешалось в голове! Он не понимал, где он и что с ним. Но теперь он немного поостыл. Жар прошел. Голова кру­ жилась, в ней была сумятица, какая-то сплошная кутерьма. Но зато стало прохладнее. ГЛАВА ПЯТАЯ ВСЕ ВОКРУГ СЛИВАЛОСЬ, И ОН НИКАК НЕ МОГ К ЭТОМУ привыкнуть. То его несло прямо над белыми облаками, и было страш­ но сознавать свою ничтожность на фоне громады неба. То он возле­ жал на мягких подушках, несущих его ногами вперед по какому-то неровному, ухабистому грунту. Но большую часть времени он покачи­ вался в кильватере парохода, плывущего по реке Колорадо, как раз там, где она протекает через Шейл-Сити. Он лежал в реке, бежавшей мимо его родных мест. Это было задолго до поездки в Лос-Анджелес, задолго до знакомства с Карин, задолго до отправки на войну в рас­ цвеченном флагами эшелоне, когда мэр города произносил свои речи. Он плыл на спине. У самого берега стояли плакучие ивы и пышно рос духовитый клевер. Жаркое солнце жгло его лицо, но зато живот и * Беллоский лес — часть французского департамента Эн. Место кровопролитных сражений осенью 1914 и летом 1918 гг. (Прим, перев.)