Сибирские огни, № 9 - 1983

они появились в первом нрмере 1946 года, а Петр Людовикович умер 12 декабря 1945-го... Но вернемся к первому году существования «Сибирских огней». Именно в 1922 году связал свою судьбу с этим журналом Вивиан Итин. Скорее всего именно по за­ данию журнала он приезжал в конце этого года цз Новониколаевска в Омск. Видимо-, тогда и состоялось его знакомство с Дравертом, так как об этом осталась память — книга в личной библиотеке Петра Людовиковича. Книга называется «Страна Гонгури»“ (Канск, 1922), на ней дарственная надпись: «Петру Людовиковичу Драверту от автора­ на память о незабываемой для меня встрече. В. Итин. 15.XI.22 г. Омск». Первое из писем Итина к Драверту, обнаруженных автором этого очерка, дати­ ровано 10 августа 1928 года. «Дорогой Петр Людовикович! Разбирая папки прежней редакции, я только сегодня увидел и прочитал Ваши стихи. Благодарю за посвящение, но, думаю, в печати лучше вычеркнуть его: я теперь редактор...». Среди известных стихотворений П. Драверта нет такого, которое было бы посвя­ щено В. Итону. Но само намерение поэта сделать такое посвящение говорит об его искреннем расположении к своему собрату по перу. Не случайно один из открытых им минералов Петр Людовикович назвал «Вивианит». Их роднила не только любовь к Сибири и страсть к путешествиям. В какой-то точке соприкасались их поэтические устремления и вкусы: и тот, и другой принадлежа­ ли к немногочисленной когорте стихотворцев, работающих в жанре так называемой научной поэзии, берущей свое начало в России еще от М. В. Ломоносова. Исследова­ тель творчества Вивиана Итина Ю. Мостков пишет: «Итин не мог не знать, что вокруг попыток ввести в обиход поэзии научные факты бушуют споры, ничуть не смягченные поэтическим авторитетом Драверта»7. Может быть, поэтому Итин смог по достоинству оценить поэзию Драверта. В одной из литературных страниц «Рабочего пути» он по­ местил статью об его творчестве. Там он, в частности, писал: «Петр Людовикович Драверт не только поэт. Он прежде всего ученый, профессор минералогии, исследователь Сибири. И поэтому, может быть, он — поэт. Есть увлека­ тельная поэзия знания, мыслей, приходящих в рабочих лабораториях, экспедициях, где знакомые грезы так парадоксально противоречат веками неизменным пустыням»9... Итин щедро цитирует стихи Драверта, анализирует основной лейтмотив его поэ­ зии, в которой «любовь к женщине сливается у поэта с любовью к Сибири». Вырод, сделанный критиком, трудно оспаривать и сегодня. В то же время он це­ нен для нас тем, что позволяет четче представить место Драверта-поэта в конкретной литературной обстановке второй половины 20-х годов. «П. Драверт как поэт, как мастер своего дела не принадлежит ни к одной из со­ временных групп. Он даже свысока относится к разной там «стихотехнике». «Примат содержания над формой» признан им задолго до ВАПП ’а и, разумеется, не по. его рецептам. Читая Драверта-поэта, редко забываешь Драверта-профессора, которому прежде всего некогда, которому порой позволительно по ученой рассеянности забыть собственные свои достижения. Стих его — звучный и точный, как во всех приведенных здесь отрывках, иногда бледнеет и горкнет, как душистая травяная настойка, остав­ ленная в мензурке. Но в Драверте больше его самого любишь Сибирь, эту неоткрытую . еще страну, лежащую у наших ног. Поэзия Драверта — большой этап в сибирской поэ-. зии. След, оставленный им, глубок и неизгладим»9. Становится понятным, почему в немногочисленных, по-деловому коротких письмах Итона к Драверту (чаще всего это почтовые открытки) настойчиво звучит одно и то же:— приглашение к сотрудничеству в «Сибирских огнях». (Июль, 1933 г.) «У важаемый Петр Людовикович! Я назначен отв. редактором «Сибирских огней»'*. Поэтому прошу В ас возобно­ вить сотрудничество в журнале. В частности , прошу Вас прислать стихи, которые по-.