Сибирские огни, № 9 - 1983

лой»), но не представляет, каким тяжелым окажется оно в действительности. И далее повествование ведется так, что проступок Ольги воспринимается не столько в свете ее собственной вины перед мужем, сколько как возмездие за «грех» Василию. «Вдруг наказание? — размышляет он.— Наказа­ ние — совпадение? Или в чистом виде?» Ведь если б не любил Ольгу, не сам выб­ рал ее, а то потянуло на «волю» лишь в надежде на безнаказанность, и невинные эти забавы, пустой флирт, заигрывание с совестью обернулись настоящей житейской драмой, горем для всей семьи. Герою открывается жуткий смысл все­ дозволенности по принципу «согрешить как на футбол сходить», становится очевидной необходимость нравственной самодисципли­ ны, внутренней крепи, верности обязатель- ствам1 как способа сохранить свое «я», «сердце», «душу». Счастьем оказывается не- «воля», а «вера» друг в друга, возможность положиться на другого как на себя, надеж­ ность и постоянство человеческих отноше­ ний, присутствие в них «ду;пи». Понимание этого дЬется героям В. Шу­ гаева нелегко, часто оно бывает добыто ценою тяжелых ошибок, страданий, боли. Как мы убедились, художественный мир В. Шугаева тяготеет к устойчивости, рав­ новесию, осознанности человеческих отно­ шений, и в этом смысле товарищество, семья, любовь представляются ему не прос­ то прекрасным, а сймым естественным и нор­ мальным состоянием жизни, именно состо­ янием, а не отдельным, преходящим момен­ том ее. Убедиться в этом помогает ссылка на эпиграф к рассказу «Арифметика люб­ ви», взятьрт из любимого им Бунина: «...Этот бедный приют любви, любви непо­ нятной, в какое-то экстатическое житие превративший целую человеческую жизнь, которой, может, надлежало быть самой обыденной жизнью...» ' Вот он гуманистичесйий идеал писателя: здесь формула «как все» оборачивается не страхом пёред нивелировкой личности, рас­ творением ее в коллективе, толпе, массе, а осознанием ответственности каждого перед другими; здесь «самая обыденная жизнь» представляется освещенной любовью чело­ века к человеку, любовью и в широком смысле, т. е. дружбой, семейным ладом, общим соучастием друг к другу. Однако в той мере, в какой писатель поэ­ тизирует отношения, укрепленные разумом, наполненные смыслом, в какой восстает он против бытия слепого, стихийного, безот­ четного, в той же степени не приемлет он рассудочности, расчетливости, голого раци­ онализма, убивающих подлинность чувств. И в этом смысле отношения еще одной па­ ры молодых людей в повести «Вольному воля» Федора, уходящего в армию, и Риты, оскорбляющей его любовь трезвой осмотри­ тельностью,— проливают дополнительный свет не только на семейную ситуацию Ва­ силия и Ольги, но и в целом на человече-. ский идеал писателя, на его концепцию личности. Жажда именно «душевной» жиз­ ни томит героев В. Шугаева, и не столько забота о материальном благоустройстве, сколько проблемы внутреннего благополу­ чия волнуют и тревожат их. Не может от­ ветить взаимностью на чересчур рациона­ лизированные, взвешенные и вычисленные чувства своего жениха Ирина Алексеевна из рассказа «Помолвка в Боготоле» и бежит из уготованного ей уюта. Замыкается, ухо­ дит в себя, не находит удовлетворения от жизни в новой семье Анисья Васильевна, героиня рассказа «Арифметика любви», за­ подозрившая вдруг в муже желание видеть в ней лишь партнершу по общему ведению хозяйства. Нельзя не заметить того, что при всей приверженности В. Шугаева к молодому герою, герой этот постепенно взрослеет, и в особенности «повзрослел» он в тех произве­ дениях, которые критика назвала «служение любви»1. Писатель как бы-сам ощутил нег обходимость в герое, умудренном жизнен­ ным опытом, наделенном душой, способной пропустить че^ез себя, воспринять и осоз­ нать подлинную сложность жизни, ее жи­ вотрепещущих проблем, и читатель пред­ чувствует, что вместе с этим героем придет в его творчество та философская высота, перед которой поставил его весь предыду­ щий творческий путь. 1О. С о л о у х и н а . Служение’ любви. Жур­ нал «Наш современник», 11)79, №2.