Сибирские огни, № 9 - 1983

дись попристальней в меня: что же такое есть я, вечерка?» Прежде, чем продолжить этот востор­ женный разговор, хочу сказать, что автор этих строк сам по себе человек давным-дав­ но не восторженный, лет пятнадцать как городской и относительно молодой. Но тем не менее совершенно искренне и при­ народно хочу объясниться в самых высоких чувствах к вечерке. И на этой волне наме­ реваюсь вести дальнейший о ней рассказ, ...1954-й год. Откосились в то лето рано. Вечером ра­ зобрали станы и длинным обозом тронулись с Лебяжьего озера домой, в село Сузун. Приятно лежать на свежескошенной паху­ чей траве и под перестук тележных колес смотреть на крупные холодные звезды. А то еще вдоль дороги сверкнет что то. — Пап, смотри: угольки горят! — Это светлячки. А на другой день произошло чудо: отец принес только что купленную, сверкающую лаком гармошку — обещанную мне награду за хорошую работу на сенокосе (любопыт­ ный факт: батя повторил эпизод из своей жизни, он тоже в детстве заработал, «выпа­ хал» себе гармошку). Хромка жгуче притягивала сияющей но­ визной, но еще больше волновала певучими звуками. — Басы-то, как поросятки, похрюкива­ ют! — радостно сообщил я братьям. Они выучились играть раньше меня. А Анатолий, самый старший, призывного возраста, вообще скоро стал чуть ли не пер­ вым гармонистом сузунского правобережья и заимел особый авторитет. Батя —хитрец! — умело разжигал в нас интерес к гармошке. Он заставлял иногда поиграть на улице. Гармонь вечером далеко разносится — пол-Сузуна слышит! Прохо­ дит мимо соседка —обязательно остановит­ ся, присядет на лавку, похвалит, а попутно две-три частушки «выдаст»: Милый пашет во лесу. Во широком поясу. Пашет, заворачивает, Плужок околачивает. Кабы я, кабы я Перепелочкой была, Я б у милки на окошке Себе гнездышко свила. В те годы я их впервые и увидел, вечерки. Собирались на бревнышках недалеко от до­ ма Речкиных человек тридцать — сорок. Дом Речкиных перед самым спуском к реке. Приходили разнаряженные. Распевали мод­ ные тогда песни Мокроусова «Хороши вес­ ной в саду цветочки», «На крылечке твоем». Танцевали вальсы, фокстроты, танго. Ре­ же — польку, иногда — цыганочку и крако­ вяк. Верховодили собранием самые почтен­ ные — Петька Лучшев и Женька Петухов. Ну. естественно, как и во все времена, горазды были на всякие выдумки — шли «шкодить». Как сейчас помню, например, разговоры про тети-Дорину корову. Ее корове ночью ребята натянули на передние ноги старые кирзовые сапоги. Представляете, какой крик подняла спросонья тетя Дора, когда, выгоняя буренку в стадо, только за оградой собственного двора обнаружила на корове сапоги! Надо отметить, что «шкодили» не злобно как-то, а скорее изобретательно и добро- 1душно. Хотя одна шутка, как говорится, не ко времени пришлась. Загорелся перед рассветом дом глухоне­ мого одинокого старика Чанова. Разбудили шофера Ивана Сушкина, перед домом кото­ рого прямо на улице ночевала грузовая машина. Сушкин вскочил в кабину и пом­ чался до пожарной команды, не ведая о том, что к его старенькому ЗИСу-5 прицеп­ лены на проволоке большие деревянные козлы для пилки дров. Так и пронесся по всей улице, пугая и без того переполошен­ ных пожаром людей. Такие вот картинки выплыли из памяти. Жаль, нас, малолеток, тогда рано спать загоняли... А дальше была уже н а ш а юность — шестидесятые годы. Моему поколению в от­ ношении вечерок совсем не повезло: не ста­ ло их. Недавно прочитал об этом у Василия Макаровича Шукшина в книге «Нравствен­ ность есть правда»: «Что-то убили с вечер­ ками. Не надо меня сейчас ловить на слове: я не за вечерки в 1968 году. Но как приду­ мались когда-то всякого рода вечерки, по­ сиделки, так в 1968 году придумалось бы что-то другое — вместе с лекциями и танца­ ми. Зря покалечили народное творчество в этом деле. Обычай не придумаешь, это не­ возможно». Несмотря на исчезновение вечерок, моя юность еще успела побродить, поколобро­ дить по-за околицей с баяном. Околицы в Сузуне лесные, душмяные, на всю жизнь памятные. Ходили больше в сторону аэро­ порта, к высокому яру над тихой, застенчи­ вой Сузункой. Так вот шагаешь по тропи­ ночке — левая рука мех баяна разводит, а правая девичье страдание под локоток ве­ дет: Ой, подружка моя мила, Не рассказывай, что было, Все секреты-тайности Побереги до крайности... Недалеко колочек — Девяносто ёлочек. Тебе врут, а ты всё веришь, Дорогой милёночек... Красотища кругом — да разве таксе со­ стояние передашь на бумаге? Бесполезно! И столько музыкальных слл было — чуть не до рассвета иной раз играешь, и устали никакой! Ой, там за рекой Зарёвочку видно. Мене милый изменил — До чего обидно. Серый камень, серый камень, Серый камень да песок. Митька строен и высок. Сенька — сбитый из досок! Пойдем, миленький, домой — Заря занимается, Мать, наверное, не спит — Палкою махается... Однако, это уже не вечерки были, а так, отголоски их. 2 Много нового узнали мы про вечерки во время съемок художественного кинофильма