Сибирские огни, № 8 - 1983

Г Л А В А 13 Приехали на похороны —мать смирно спросила: «Миша-то где?» — я не ответила, не было охоты объяснять. Она виновато опустила глаза и не переспросила. Еще долго ей во всем будут мниться укоры... Бабку Феню привезли от Витьки на прежнюю ее лежанку — чтоб простилась с гробом сына. Она оставалась равнодушной. Тетя Лиза от имени всех сестер ездила в районную прокуратуру, чтобы подать на нас в суд — на жену и детей, доведших человека до смерти. Ей ответили, что юридически никто не виноват. Да как же не виноват, добивалась тетя Лиза, разве от хорошей жизни пошел бы че­ ловек в лес замерзать? Тетя Лиза была права: нас надо было судить и посадить в тюрьму. Сестры шли за гробом гордой кучкой, ни одна из них не подошла к матери. Солидарные же мамины подруги, жены пьяниц, утешали ее такими словами: «Хоть бы они все, окаянные, перемерзли да перетопли со своей водки! Господи, прости!» Экспертиза показала, что отец был пьян, когда замерз. кладбище располагалось на горке, на виду всей деревни, и я из­ далека заметила, как торопился по дороге Мишка. Я отвернулась от могилы и пошла одна ему навстречу. Мы сошлись у кладбищенских ворот. Он смотрел с осторожным вопросом, боясь за мое состояние. Он был как побитый. «Откуда узнал?» — спросила я. Он ответил: «Шура сказала». Конечно, Шура, кто же еще. На поминки мы не могли идти. Мы оставили мать на ее подруг —< пусть празднуют эту тризну, как свою победу. Все понимающий Витька окликнул нас и дал ключ от своего дома. Мы истопили там печку. — Миша, в чем смысл жизни? — спросила я. Он ответил: — Чтобы в том месте, где находишься ты, свет не проваливался в тьму, а чтоб была ему опора. Я сказала: — Когда я с могилок увидела тебя, то было в первый момент такое чувство: будто я долго плыла по морю на обломке — и вдруг земля. Да... Но в следующий момент я сообразила, что это ты, что никакая ты не земля и что, пожалуй, при первом же шаге провалишься. И нет смысла выбираться: все равно на этой почве ничего не растет, гибель, и уж луч­ ше проплыть мимо да потонуть сразу, чем цепляться за тебя. Мишка молчал, потом сказал: — Вот родится ребенок — обоих нас вытащит. Значит, Шура и это сказала. Нашли у Ангелины на полках кофе и турку. Мы очень устали от несчастливой жизни, мы наголодались и не могли расточительствовать: я подбирала каждую кроху бытия, впиваясь в нее жадно и пристально. Я, как жрица, исполняла —преисполняла —весь ритуал хождения по комнате, весь ритуал поворота головы; медленный, подробнейше пережи­ ваемый ритуал насыпания кофе в турку, и кипячения воды, и помеши­ вания ложечкой. Хватит жить вполуха и вполглаза, хватит небрежно перелистывать дни, как книгу, пустив толщу листов стрекотать из-под пальца! Время потекло медленно и строго, оделяя все мелочи глубоким смыслом. Мишка тоже проникся, но целомудренно опустил голову, как недо­ стойный. ' Потом пришли Витя с Ангелиной. Все переменилось. Наш полет тихо кончился, зазвучали голоса —земное явление. Ангелина похвалила нас за печку, которую мы затопили. Я разлила