Сибирские огни, № 8 - 1983

— Здравствуй!---- моляще -произнесла я, уверенная, что больше ничего не понадобится говорить. «Ну вот,— было в этом з д р а в с т - в у й,— ты хотел — и вот пожалуйста. Я, наконец, звоню. Я, наконец, жду тебя. Ты счастлив?» И он, все это услышав, закричит: «Я сейчас' сию минуту!», бросит трубку и помчится хватать такси. Но ничего такого не вышло. Он нейтральным (для жены) голосом ответил: «Здравствуй» и ждал дальнейших сообщений. Растерявшись, я пролепетала: — Что ты делаешь? Телевизор, наверное, смотришь? Подумав, он ответил: — Да. Видимо, никакой телевизор он не смотрел, но посчитал, что так ответить дешевле всего. Я сказала: — Я собственно, просто так... Нашло. До свидания. — До свидания,— ровно и вежливо ответил он. Ну, после этого я себя выключила, чтобы не зашкалило от всяких там мыслей. Выключила, взяла кйигу — выбрала рассказы Чехова: они занимали, но никогда не трогали меня, это сейчас и требовалось — и устроила себе комфорт: легла на диван, насыпав в блюдце кедровых Орехов. И читала, лежа на животе и щелкая орехи. Книга прислонена к спинке дивана под уютным кругом света, тут же пустое блюдце спле­ вывать скорлупу. Замечательно! Вскоре позвонила Шура, заботливо спросила: Ну, как ты? Может, прийти? Гостей мы уже проводили. Я растрогалась, но теперь мне уже было хорошо, не смертельно. — Приходи,— говорю,— торт будем есть. — Нет, голос у тебя уже отогретый, я тогда поведу Билла гулять. Да, я уже ничего, выжила. Слушай, а не кажется тебе, что Сла­ виков толстеет? — Славиков? Да он у ж е толстый! — убежденно сказала Шура. Ну вот и приговорили,— подумала я, и даже жалко стало бедного Леву. — Ну, как Билл? — спрашиваю. — Передает тебе привет! — ответила Шура. — Скажи ему, что завтра побежим! — пообещала я. — Скажу! — нежно ответила Шура. Глупости-то какие,— растроганно усмехнулась я про себя.— Какие глупости. Этот дымчатый дог Билл, избалованный красавец цвета сажи, разведенной в молоке,— что с ним творилось, когда я прибегала в тре­ нировочной форме! Он бесился от восторга в ожидании пробежки и не знал, как ему выразить любовь и благодарность. Это страшно подкупа­ ло. Я просто плавилась от Билловой любви, она вполовину могла заме­ нить человеческую, такую неверную, непрочную, ненадежную... Захлопнула я Чехова, убрала орехи и стала натягивать спортивный костюм. А ну вас всех, думаю, пойду к Биллу, перехвачу его на прогулке — и мы с ним пустимся бежать по улицам, заражаясь друг от друга восторгом, силой и счастьем. Собачьим счастьем. У самого моего дома на остановке трамвай перегородил мне путь через рельсы. Он только что подошел, сцепленный из двух вагонов, и я остановилась: набраться воздуха и подождать свободной дороги. На остановке никого не было. Открылись двери, из первого вагона с тру­ дом выбралась пьяная старуха. За ней следом выкарабкивался ее пьяный замызганный дед. Я опять подумала об отце: неужели прибился к Галь­ ке? Да нет, не может быть, уехал домой... Старуха, отойдя, поджидала деда. Я с интересом смотрела. Приятно смотреть со стороны на разрушение. На смерть — из безопасности. Старик выполз из двери и остановился отдохнуть, привалившись спиной к трамваю. Больше никто не вышел. Двери закрылись, и трам- 366