Сибирские огни, № 8 - 1983

можно было убрать лопатой, теперь надо сбивать ломом или отбойным молотком. В общем, если раньше, при еще не пол- ностью схватившемся бетоне распалубку «стакана», его доводку с подчисткой и про­ веркой можно было сделать одному рабоче­ му за два, максимум три часа, то теперь на каждый «стакан» придется затратить от двух до трех дней. Дни умножаем на ко­ личество фундаментов, получаем решение задачи для третьего класса, где уже счита­ ют за тысячу пущенных на ветер человеко­ дней. На некоторых фундаментах куратором заказчика большими красными буквами написано: «Разморожен! Брак! Переделать!» Хотя буквы уже порядком выцвели, их видно далеко. Ничего не понимаю! Меня учили, и я так учу: если уж напорол, то немедленно исправь. Да чтобы никто не видел, не слышал, не знал. А здесь ходят мимо — видят, слышат, знают, и хоть бы хны! Но самый тяжелый для нас итог «сквор- цовского» бетонирования тот, что заморо­ женные конструкции стоят в окружении не­ замороженных, поэтому к ним с механиз­ мами не подступиться. Фундаменты боль­ шие, вниз уходят уступами пирамид, при­ чем нижние уступы почти сходятся. Между ними не то что крану — упитанному чело­ веку не протиснуться. Следовательно, чтобы при новом бетонировании «запоротых» кон­ струкций применить технику, надо выпол­ нить обратную засыпку, то есть засыпать готовые фундаменты до отметки пола. Но, к сожалению, из-за отсутствия чертежей не сделаны фундаменты под оборудование, а они должны располагаться между гото- ' выми фундаментами под колонны каркаса. Поэтому засыпать нельзя. Иначе потом при­ дется копать все заново. Вот и получается, что остается один-единственный выход: строить деревянные эстакады и возить бе­ тон на тачках, как в добрые старые вре­ мена... Таких «жертв мороза» набирается больше двух десятков. Объем каждого около двад­ цати кубов. Даже если они и не запроцен- тованы, все равно их полная стоимость не окупит и десятой доли той зарплаты, кото­ рая уйдет на переделку, не говоря уже о стоимости материалов и моральных издерж­ ках. Более того, при бетонировании пропуще­ ны малообъемные конструкции — ленточ­ ные фундаменты, набетонки и подбетонки рандбалок и прочая по местным масшта­ бам фундаментная мелочевка общим объемом за тысячу кубов! Все эти мелочи путались под ногами и мешали «значитель­ ному перевыполнению плана». Теперь, что­ бы переделать бракованные фундаменты и закончить бетонирование этих мелочей, при­ дется соорудить километры эстакад и вруч­ ную перетаскать по этим километрам около двух тысяч кубов или больше пяти тысяч тонн бетона. Вот они, масштабы Сибири! Я вовсе не случайно заговорил о сибир­ ской масштабности. По моим наблюдениям, здесь вовсю свирепствует эпидемия какой- то странной болезни — сибиромасштабома- нии. Мне, конечно, понятно, когда с гор­ достью говорят о самом крупном в мире комбинате, заводе, ГЭС или о всесоюзном первенстве по количеству свадеб и дето- рождаемости. Это, безусловно, хорошо, и к этому надо стремиться. Но хуже, что эта гордость фантастическими масштабами, это чванство грандиозностью приводит к пре­ небрежению обычной хозяйственной береж­ ливостью, которую начинают считать чуть ли не крохоборством. «Подумаешь, несколько кубиков бетона запороли! Вон их — тысячи!» Вот и растут из «нескольких кубиков» сот­ ни и тысячи кубов запоротого бетона или других строительных материалов в сопро­ вождении сотен и тысяч рублей растранжи­ ренной зарплаты — плоды бесконтрольно­ сти и бесхозяйственности. Зачем далеко ходить: взять хотя бы мой участок. Идет весна. Из-под снега вылезают щиты опалубки, доски, арматура и даже кучи-терриконы вываленного просто на зем­ лю бетона. Я приехал с Украины, там мы над каждой доской, арматуриной буквально дрожали, чтобы не потерять, не испортить. Здесь же, на моем участке, если над всем порченым дрожать,— будет землетрясение. А кому это надо? Если и есть что на участке хорошего, так это^ дисциплина исполнения, фактор, кото­ рый меня очень радует. Ничего не скажешь, итээровцы и бригадиры инициативно, на­ стойчиво стараются добиться исполнения заданий, которые ставятся перед ними. Правда, дисциплина в отношении, прогуль­ щиков и выпивающих на работе хромает, но, на мой взгляд, легче отучить отдельных рабочих прогуливать и выпивать на рабо­ чем месте, чём научить быть исполнитель­ ным целый коллектив. Глядя на повторяющиеся ряды поседев­ ших от мороза фундаментов, на проступаю­ щие сквозь иней красные буквы, которыми отмечены размороженные пирамиды, на бездорожье и захламленность, я до конца понял, какой трудный кусок работы меня ожидает, как будет сложно устранить этот перекос и одновременно доводить, доделы­ вать и переделывать имеющиеся огрехи. Ведь за всем этим стоят живые люди со своими установившимися взглядами, при­ вычками, навыками. Так что все придется делать по живому. Как бы дров не нало­ мать — вот в чем основная сложность. Я твердо знаю, что делать. А вот к а к делать — сразу или постепенно,— пока представляю не совсем ясно. Неожиданно я обнаружил, что промерз до зубовного цоканья. Даже закопченная прорабская, эта избушка старухи' ведьмы с паровозной трубой, представилась мне до­ вольно уютным помещением. Полина Сте­ пановна или, как все называют ее, тетя Поля, наш ночной сторож, увидев меня, по­ нимающе потянулась к чайнику. Вошла Людмила Ивановна. Усталой улыбкой поблагодарила тётю Полю за кружку чая. Осторожно погрела о нее по­ красневшие от мороза пальчики и, присев за стол недалеко от меня, углубилась в под­ счет бетона по товаротранспортным на­ кладным. Глядя сейчас на Людмилу Ивановну, я невольно подумал о том, как трудно прихо­ дилось моим итээровцам, когда участок за неимением начальника был пристегнут к Муринову, который на правах отчима об­ дирал его как липку. Сколько им достава