Сибирские огни, № 8 - 1983

память-то и дороже всего на свете, пока кто помнит о тебе, ты, считай, прописан на белом свете, а забыли коль, то нет тебя и не было. Я уходил из кабинета главного врача, зная, казалось бы, все, что можно знать, то, что Яшкины проделки — игра воображения отдыхаю­ щих и ловкость рук бабы Кати, а баба Катя — никакая не воровка, а добрая и чистая старушка. Но зная все, что я хотел и мог знать, передо мной, точно пропасть, открылась тайна человеческой души, и чем глубже она открывалась, тем становилась загадочнее, непонятнее. Не знаю: долго ли бы мне пришлось бороться со своими сомнениям^, но тут дикий и несуразный крик обор­ вал их. Мой спокойный и уравновешенный сосед Павел Нилович на высо­ кой басовой ноте кричал: — Что же делается, братцы, этот бродяга-ворон спер мои импортные подтяжки. Финские же ведь, братцы! Над горами прожженной зеленью отливало Яшкино крыло. ♦ ¿и