Сибирские огни, № 8 - 1983

улыбка, хотя и оставалась приклеенной, но приклеенной иначе, не внакладку, будто мастерилась наспех, а с особым тщанием врезанной в неуловимые, убегающие черты лица. ■— Беда с вами, правдолюбцами. Беда! Все хотите усовершенство­ вать мир. А кому это нужно? Ну, добились своего, выследили бабу Катю. Дальше-то что? Приметесь восстанавливать попранную справед­ ливость, челобитные в суды бить — иски, кассации, апелляции? Разме­ няете, размотаете жизнь на сутяжничество. Яшка — блеф, фикция, игра воображения. Ничего путного он никогда не сопрет. Такой же блеф и баба Катя, вор-то она липовый. Часы у вас, думаете, ради наживы стя­ нула? Упаси и помилуй, ради вашего же блага, чтоб от скуки не свихну­ лись. Как-то легенду о Яшке-вороне надо поддержать, вот баба Катя и старается. Без легенды наш санаторий — пшик! Где ему тягаться со всесоюзными да министерскими. А так тягаемся, даже кое в чем пере­ щеголяли их. Коттеджики под легенду отгрохали — класс! С кондицио­ нерами, финской банькой, дискотекой. Все что душе угодно. Не бог же послал тысячу и одно удовольствие. Разживаемся милостью Яшки-во- рона да праведными и неправедными стараниями бабы Кати. Зачем, думаете, такую рухлядь, как челюсть, у референта умыкнули? Чтоб тому золотые зубки вставить. За них он по гроб жизни будет благодарен, молиться станет на шельму-ворона. А по нынешним временам благодар­ ность не дешева. Референт нам о теплице похлопотать посулил. А с тепличкой благодать в санатории, посреди зимы огурчики, помидорчики свежие. Цветочки опять же. Надумаете к нам в холодное время пожало­ вать, так мы вас на пороге с букетиком гвоздичек встретим. И вам, от­ дыхающим, приятно, и нам хорошо — слава добрая санаторию. А со сла­ вой не пропадешь, к ней и то и се приложится, на славу благодетели падки. А дамочку Агапову, что тут рассыпалась, отчего от благодарно­ стей распирало? Да то, что пропажу навек запомнит, медальончик к ней на следующий день в целости и сохранности вернулся. Не простой, инкрустированный, цепочка не из белой жестянки, серебряная! Думаете, зря разорялись? Дамочка Агапова грозится диковинное снадобье раз­ добыть. А под это мумиё нам жить и здравствовать, с ним мы опять же и в славе, и во внимании. Заметьте, разве что вымогаем мы—да упа­ си! — все люди по доброй воле делают, от чистого сердца, а чистосер­ дечный дар — это же радость для самого дарящего, о пользе для сана­ тория он порой и не задумывается. Главный врач не то чтобы увлекся откровениями, он просто исто­ сковался по тому, чего ему больше всего хотелось на свете,— по приз­ нанию; кто-то же должен знать о терниях его жизни и славы, кто-то же , должен одобрить его истинную, скрытую от посторонних глаз, деятель­ ность, его истинную человеческую сущность, его истинные труды и пло­ ды труда этого, и он искоса следил за мной, во взглядах сквозили и суетная гордость, и какое-то печальное подобострастие, требующие одобрения, понимания, уважения. Но разное и неладное творилось в моей душе, соединились доселе противоречивые чувства, одобрение было каким-то осуждающим, осуж­ дение —одобряющим. Да и не хотелось мне составлять определенное суждение о главном враче санатория Владимире Яковлевиче. Разве еще, хотя бы эту, разгадку открыть: зачем я-то им, мои часы, какой от меня прок? — Ну, а мои-то часы на кой понадобились? — На корпус взгляните. Я посмотрел на крышку, старославянской вязью на ней были выгра­ вированы мои имя, отчество, фамилия. — Ну, спасибо! Простите, только связи мои да возможности огра­ ничены. Не знаю, чем могу быть полезен? _ Да разве корыстью одной мы, люди-человеки, живем. Пусть вам память о санатории останется, глядишь, Яшку-ворона, бабу Катю вспомните, да и меня добрым или худым словом помянете. Может,