Сибирские огни, № 8 - 1983

Я знал: завтра во мне проснется борец за правду и я выведу на чистую воду зловредную старушку и тех, кто способствует воровству, но сегодня мне было на все наплевать —на часы, на бабу Катю, на воровство, на потерянную веру в человека, ничто это не стоило той легенды, которую так пошло украли у меня. Легенду о вороне Яшке. Но сгинула ночь, а с нею апатия, размягченность, выстуживалась и. крепла душа, готовясь к беспощадному бою. Решимость, жажда справедливости вели меня в кабинет главного врача санатория Влади­ мира Яковлевича Яроша. Я предчувствовал: кто-то будет валяться в моих ногах, просить прощения, но никто не сломит мою холодную беспощад­ ность, если даже этот «кто-то» окажется сам главный врач.. И вот мы смотрим друг другу в глаза, мои — горят от возмущения, бес подкидывает в них угольки, но мой огонь не перекидывается в гла­ за Владимира Яковлевича, мягкие, льстивые, пройдошистые, они без­ мятежны. Невысокий, лысеющий человек готов предупредить любое ваше желание, он — само внимание, сама —услужливость, вы еще не появились на пороге кабинета, а он уже знает, с чем вы пришли, вы еще не задали вопрос, а он, безмятежный и всезнающий, отвечает вам. Улыбку, приклеенную к его лицу, не содрать и клещами, такие люди и в гроб сходят с улыбкой. — Вот негодник, опять напроказничал. Пятнадцать лет в санато­ рии никому нет житья от ворона. Пора бы положить и конец этому безобразию.— Главный врач театрально заламывает руки, он сочув­ ствует, сопереживает, терзается вашей болью, негодует, rio улыбка с лица не сходит, лишь приобретает оттенок Сострадательности. — Пора положить конец безобразию...— Во рту у меня все горит, и при выдохе вместе со словами вырывается столб раскаленного пара, не знаю, может быть, это игра моего воображения или следствие воз­ бужденности, но я вижу выпускаемый мною столб раскаленного клубя­ щегося пара. — Часы, что ли, стянул, негодник? — Владимир Яковлевич преду­ предителен и всезнающ. — Часы? Часы! А вам откуда знать, что часы? —Тут уж никако­ го сомнения, главный врач орудует и заправляет всей бандой, иначе откуда ему известно о пропаже, в милицию не заявлял, дежурной се­ стре не жаловался, даже соседу по номеру не сказал ни слова. — «Молния?» —улыбка становится обворожительной. — «Молния». — На серебряной цепочке? — Да, на серебряной. Но откуда вам все известно? — Получайте свои часы.— Владимир Яковлевич эффектно из ящика письменного стола выбрасывает часы, другой рукой ловит, и на ладони протягивает мне —Ей-богу, родились вы в белой сорочке. Наш­ ла ваши часы баба Катя в водосточной трубе. — Какого черта она делала в этой трубе? —Я смятен и обескура­ жен: и внезапно представшими перед моим взором часами, и беспардон­ ной ложью главного врача, и полнейшим идиотизмом ситуации — ника­ кой ворон не крал мои часы и не пролетал даже близко от водосточной трубы, никакая баба Катя не находила их там, ибо сама стащила и передала закоперщику воровской шайки, который чужими руками та­ скает из огня каштаны. — Не поминайте лишний раз черта, все-таки — нечистая сила. С ней шутки плохи. А Яшка хоть и разбойник, но разбойник не разум­ ный, а раз неразумный, то и некорыстный. По его вороньей породе лишь бы стащить, где плохо лежит да красиво блестит. А куда сбыть вещь, его не тревожит. Попалась на пути водосточная труба, он в трубу! Чего мы в ней только ни находили: заколки, ложки, браслеты и верите — нет —дамские лифчики, атласные, с бретельками. Понимаете, прос­ нется дамочка — и чего надо ей, нету. Смех и грех с Яшкой, хоть раз­ бойник, но веселая каналья. — Вы тоже веселая каналья,— мое терпение лопается, я взры- 10 С и б и р ск и е огн и № 8