Сибирские огни, № 7 - 1983

И на груди у парня КИМа кроме среди других заслуженных значков — еще «Готов к труду и обороне». Был парень вправду ко всему готов. В том городе красивом четким строем,— горнист и барабанщик по краям,— шли с песней безмятежные герои навстречу неминуемым боям. Да, чьи-то имена сгорят, как свечи, а чьи-то звездным зацветут огнем,— в названьях улиц их увековечат... Но это будет в городе другом. И И ждали, и не ждали... А всклубилась священная война. Мой старый дом и я сама как будто очутились в мгновенье ока в городе втором. Но он возник не на пустынном месте, не ширясь, не штурмуя высоты, он рос в себе, лишь прибывая в весе, да обретая новые черты. Второй город По-прежнему рогатая корова в соседкином дворе жевала жмых. И все ж, куда ни погляди,— обнова, куда ни кинь,— какой-то новый штрих. Уже и маскировочные шторы на окна горожане завели. И ребятня взлетала на заборы, когда красноармейцы строем шли. По Кирова, потом по Сибревкома, по Серебренниковской по прямой, сворачивая, шли по Байдукова, по Каменской, потом по Логовской. Они при полной выкладке шагали, сначала — в баню, после — на вокзал, по эшелонам,— через Обь и далее, и далее — на Запад, за Урал... О, сколько их прошло,— незнаменитых, войной убитых, кем-то не забытых. Все имена их на гранитных плитах потомки вечным высветят огнем.. Но это будет в городе другом. Ну а пока по улицам шагали Сибирской добровольческой бойцы,— вослед старухи скорбные вздыхали, девчонки улыбались. И молчали угрюмые незрелые юнцы. Из-за Урала тоже в эти годы не налегке спешили поезда,— переезжали целые заводы... Новосибирск их принял навсегда. Тогда же в город мой из-за Урала другой неоценимый груз везли: санэшелоны с ранеными шли, которых смерть сама уж повидала. И съеживалась, кажется, земля,— съезжались разные учреждения, и даже в школах шло Переселенье: наш город размещал гощмлаля,