Сибирские огни, № 7 - 1983

В ГОСТЯХ У ШУКШИНА За луг этот летний просителем, чтоб трав не сминали руна, кузнечик запрыгнул в президиум на родине Шукшина. К эстраде, хоть жаль порушить духмяные полынки, приезжих пришли послушать покойного земляки. Он душу в них знал, с экрана вселенски о них трубя, не с тем ли глаза их странно повернуты внутрь себя! Похоже, что неспесивый и совестливый народ себя всемагнитной силой томяще осознает. Здесь редкостно холм вершинен и столь лучезарна ясь, что кликни отсюда Минин, планета б отозвалась. Ответно и откликаясь, родства опознав глагол, как дома, здесь африканец, канадец и брат-монгол. Гудит над Катунью вече, племен стоязыкий сход. Здесь каждой отдельной речи не надобен перевод. Пышнеет неукосимый вербейник и девясил на склоне, где встарь Василий Макарович всласть косил... В ПОДМОСКОВНОЙ ЭЛЕКТРИЧКЕ Нет увлекательнее повести, чем о попутчице, что в поезде, склонясь на сетку с апельсинами, ушла в себя глазами синими. И мне в чертах ушедшей в таинство без затруднения читается нескрытое, незатворенное раздумье одухотворенное. Я лишь теперь пойму, как следует, что это жизнь моя и следует к дворам Ногинска ли, Загорска ли с дарами солнечно-заморскими. И я свожу к сестре и матери глубинки образ собирательный, вникая в проблески мерцания из глубей самосозерцания. В лад этой женщине бесхитростной и я мечтаю, чтобы цитрусы во все сезоны рдели кущами и для Сибири, и для Курщины. Красой, что нам под праздник продана, пусть все края приветит Родина, как эта мать, что греет сильною ладонью темя апельсинное. Так повесть тайная читается, пока дорога коротается, так нас возносят волей случая дорожной лирики созвучия.