Сибирские огни, № 7 - 1983

Т. Пьянкова Г . . „ . ' СКАЗЫ В зимнюю лютость, что загоняет в нору даже сибирского волка, или в осатанелую метель, жаждущую отогреть ледяные руки на ком- нибудь живом, любил простой народ в далекие господские времена собраться у теплой печи да послушать ведалыдиков о земных чудесах. В короткие часы отдыха грезился людям, бытующий вровень с их безотрадной судьбой, таинственный мир, способный наказать обидчи­ ка по заслугам или даровать человеку счастье прижизненно. Словно Остерегаясь вспугнуть этот мир бойким словом, ведаль- щики повествовали о его проявлениях бережно и туманно. Столь же осторожно н загадочно передавали детям своим, которые впоследствии преподносили их внукам, не нарушая традиций изложения. События же, пробудившие в людях фантазию, со временем избы­ вали место своего рождения; о них можно было услыхать по всей бескрайней Сибири. Одно могу сказать безусловно, предлагая читателю эти сказы, что основа их — плод прекрасных выдумок и преданий жителей Среднего Приобья. Медведко Затесали обмерщики деляну тайги для валежа и, ружьишки под­ хвативши, подались по вековому хвойному настилу приглядеть к обеду тетерку зобастую либо куцего пострела. Благо, на новом месте зверье не пугано, птица не поднята... Парни молодые, игровые. Вот и затеяли парни канитель по лесу: пугать надумали один другого из-за черемухи крапивистой, из-под боярки пучковистой. Один водит, другой прячется... Гаврилка-то Мотовилов — вот он весь! Как на ладошке у всякого мужика здешнего: тут его крестили, тут его растили, тут впервые почуял он разливанный дух весенних хороводов. Еще в малые Гаврилкины года мать его, Мотовилиха, белье на речке полоскала. Полоскала Мотовилиха белье, да, знать, ласково улыбнулась водяному: утянул он ее в омут, не брызнул. Без Мотовилихи Гаврин отец душой покривился: за что ни возь­ мется — все у него рвется, за что ни ухватится —все из рук катится... В доме, кроме Гаврилки, еще двое мальцов с полатей носами швыркали, видя, как бушует в отце хмельная безнадежность. И с какого только высокого дерева срывал Гавря терпение свое?