Сибирские огни, № 7 - 1983

-г Я уж лучше с тобой в будке, Вдвоем веселее, Дорога шла то вверх, то вниз, как сину­ соида. Дверь 'послушно отзывалась на ее амплитуду: вовсю открывалась на подъемах и оглушительно хлопала при спусках. Снег в лесу издали смотрелся чистеньким, иск­ ристо-белым. *В один из дверных хлопков мелькнули бараки с серыми шиферными крышами. — Поселок Пионерный. Осталось четыре километра,— прокомментировал Илья. ...Гостиница — двухэтажное брусчатое здание с широким крыльцом. Внутри прият­ но, чисто. Над окошечком администратора традиционно-кастовая эмблема: «Свобод­ ных мест нет». Однако для меня место за­ бронировано. Забросив чемодан под койку, помчался к друзьям. Здесь их две семьи. С ними я прошел стройки на Алтае и Украине. В обоих слу­ чаях начинали с первого кола и уезжали, когда под фонарями блестел асфальт, смо­ ченный дождем. Не знаю почему, но имен­ но асфальт, именно мокрый, отражающий зеркала витрин и огни фонарей, ассоцииру­ ется у меня с полным благоустроительным благополучием, звучит первым звонком к предстоящему отъезду на новое место. С Ильей Грачевым я познакомился во­ семь лет назад в Борске. Подружились два года спустя, после того как врачи, продер­ жав меня несколько месяцев в больнице, настоятельно посоветовали временно уйти со стройплощадки на, так сказать, более легкий труд. Оставив родное прорабство, я перешел старшим инженером в технический отдел управления треста, где работал Гра­ чев. Илья Александрович Птицын, глава вто­ рой семьи, был частым гостем у нас в тех­ отделе. Работая начальником СМУ-5, он постоянно интересовался техническими но­ винками. Через год, когда эскулапы сняли «вето», я ушел к нему на должность на­ чальника участка. Однако, несмотря на на­ ше относительно долгое «техническое» зна­ комство, Птицын довольно часто и с вели­ колепным мастерством отделывал меня за малейшие упущения по работе. И я, слушая его изумительные по своей остроте тирады, с тихой тоской вспоминал безоблачные тех- отдельские дни. Потом мне стало перепадать меньше, так как упущений поубавилось, а по тем, кото­ рые не поубавились, я научился с профес­ сионально-строительной чистосердечностью доказывать виноватость любого «дяди», только не себя, да так убедительно, что да­ же сам начинал в это верить. Птицына, правда, убедить было невозможно, но иног­ да он с интересом слушал мои объяснения, а при наиболее веских доказательствах ехидно хмыкал и бурчал: «Быстро, однако, у тебя талант «арапа» прорезался!» Вот что я писал о нем тогда в дневнике: «Не знаю, когда Птицын спит. По-моему, он не спит вовсе. Вчера я задержался до нуля,— он был у себя в кабинете', а сего­ дня в 7.30 вломил мне со всем птицынским пылом за плохой электропрогрев свежеуло- женного бетона. Это невероятно, но это факт —, он вездесущ! Только что я вышел из конторы. Птицын был там. А сейчас он, словно белка, бегает по фермам на двад­ цатой отметке, и даже здесь, на земле, 144 слышно, как неуютно там монтажникам вместе с Володей Парфеновым, начальни­ ком первого участка. Небольшого роста, сухощавый, седой и очень подвижный, Птицын неутомим. Ка­ пелька ртути в сравнении с ним — олице­ творение статического покоя. А ведь ему за шестьдесят! Впрочем, дать можно чуть больше половины. Между собой мы зовем его батей. Тайная мечта каждого из нас — быть хоть немного похожим на Птицына. Так же, как он, все знать, везде успевать, мгновенно принимать правильные решения и даже ругаться с таким мастерством, как Птицын. Одной его особенности нам, пожа­ луй, не осилить, по крайней мере в бли­ жайшее время. Дело в том, что у Птицына вставные челюсти, и, когда он в ругатель­ ском экстазе берет верхние ноты, челюсти у него выскакивают... Эффект получается потрясающий! Сам испытал. В прошлый четверг у меня после нуля сорвалась приемка бетона. Утром я стоял перед Птицыным и слушал, что он думает по поводу моей работы. Я был виноват «от» и «до», ибо отказ от бетона для строите­ ля — один из самых тяжких грехов. Об­ становка накалилась. Илья Александрович перешел к критическим высказываниям в мой адрес. Постепенно, усиливая звук, он дошел до громоподобного аккорда, в конце которого у него выскочили челюсти. Психо­ логически я был смят, уничтожен. Услышав прошамканное: «Итхитхе!», в полной расте­ рянности я полез йместо. дверей в стенной шкаф. И только четкая от установленных на место челюстей команда: «Куда? Назад! Дверь рядом!» — помогла мне выбрать пра­ вильное направление». Конечно, я уважаю Птицына не за уме­ ние обрабатывать подчиненных на высоких «скоростях» (хотя изобретательный, вирту­ озный, остросюжетный нагоняй очень даже интересно послушать, если, безусловно, не сам в это время ищешь пятый угол), а за его знание своего дела. За то, что он, добро щурясь, вкладывает в тебя весь свой опыт, свое знание производства, умение предви­ деть, находить среди множества звеньев одно, совершенно незаметное, но главное. За то, что он учит, как тянуть это звено, учит, как стать Строителем. И не так уж много найдется руководителей, подчиненные которых с удовольствием и гордостью назы­ вают себя их учениками. После Борска мы с Ильей Александрови­ чем работали на Украине, строили обогати­ тельный ■комбинат и при нем город Метал- логорск. Птицын был управляющим трес­ том, а я начальником стройучастка и потом главным инженером СМУ. Через четыре го­ да основные объекты комбината были вве­ дены в эксплуатацию, в городе вовсю за­ блестел под дождем асфальт, объемы работ значительно уменьшились, и все явственнее стал слышаться заманчивый зов далеких новостроек. Первым в Янек уехал Илья Александрович, за ним Илья Грачев, а вот теперь нас стало трое. Поздний обед незаметно перешел в ужин, а мы все говорили да вспоминали. Разош­ лись довольно поздно. Сегодня воскресенье. С утра смотрел го­ род. Вернее — будущий город, а пока па­ латочный городок да два небольших, напо­ ловину застроенных двухэтажными брусча-