Сибирские огни, № 7 - 1983

Драгавцев допил остывший чай, сказал: — Видите ли, Ян, те факты, которые вы у себя в Леднице, подобно полякам и ка­ надцам, склонны были считать недоразуме­ ниями, невыявленными ошибками экспери­ ментов, на самом деле есть проявления оп­ ределенной закономерности... Сейчас я вам немного расскажу о наших исследованиях, и вы увидите, как все в общем-то просто объясняется... Драгавцев не стал лезть в чащобу, пола­ гая, что будет достаточно сформулировать самую суть полученных результатов. Но раньше он посчитал необходимым раскрыть гостю глаза на масштабность программы ДИАС. Дело в том, что до нее ни одной подобной программы не было. Ни одной программы с такими целями и с такими параметрами. И не только в Сиби­ ри, но и во всей стране. Ни разу не охватывался столь обширный градиент среды. Небывало обширный. С не­ бывалым разбросом. И данное обстоятельство как раз и пред­ определило ценность программы. Ученые получили возможность посмотреть на рабо­ ту аппарата наследственности на фоне боль­ шого природного разнообразия, в резко от­ личающихся условиях среды обитания. По­ лучили возможность взять на этом фоне под наблюдение гены, отвечающие за фор­ мирование количественных признаков про­ дуктивности организмов. А отсюда — по­ следний шаг: возможность определять, КАКИЕ именно гены проявляют активность в том -или другом случае, в той или другой местности. Результаты этих многолетних и кропотли­ вейших исследований поначалу озадачили и самого Драгавцева и его коллег. Выявилась странная, на первый взгляд, закономер­ ность, которая вступала в явное противоре­ чие со всем тем, что вроде бы изначально задал господь-бог: оказалось, что на один и тот же признак продуктивности одних и тех же сортов и гибридов в Омске, например, работает совсем другая бригада генов, не­ жели, скажем, в Барнауле. — Да, мы увидели, что один и тот же признак имеет в разных экологических ни­ шах разную генетическую обусловленность. А из этого вытекает, что генетическая ин­ формация по признакам продуктивности сортов, полученная в том же Леднице, не­ пригодна для выработки оптимальной се­ лекционной стратегии в другой местности... До этого момента профессор слушал, не перебивая, но последние слова Драгавцева словно бы сорвали заглушку на паровом котле: — Этого не может быть! — Непримири­ мо постучал кулаком: — Этого просто-на­ просто’не может быть! — И мы так думали,— возразил Драгав­ цев.— Но факты, Ян, против фактов, как у нас говорят, не попрешь. Огромный гради­ ент. среды все выявил самым четким обра­ зом. Почему вы у себя в Чехословакии склонны были считать ошибками наблюдав­ шиеся изменения генетических характери­ стик? Да по той лишь причине, что они не проявлялись достаточно сильно. И не могли проявиться, поскольку территория страны не очень большая. То же самое и в Польше. Что касается Канады, там, насколько я знаю, Бейкер и Кемпбелл проводили экспе­ рименты лишь на делянках Института сель­ скохозяйственных проблем, то есть в самом Виннипеге и окрестностях, с разбросом в ка­ ких-нибудь двести километров... — При чем тут это? — А при том как раз, что наши девять зон охватывают тысячекилометровые прост­ ранства, и вся кухня работы то одного, то другого набора генов на фоне то одной, то другой экологической обстановки стала ви­ зуально наблюдаемой в виде совершенно не­ двусмысленных проявлений: того же веса колоса или его размера или количества зе­ рен в нем и так далее. — Чепуха! — выдохнул, не соглашаясь, профессор.—Простите меня за резкость, но это явная чепуха. Я' бы даже сказал опре­ деленнее: вредная чепуха, поскольку вся ва­ ша концепция базируется на слепой вере в силу воздействия среды. И профессор ринулся с горячностью обос­ новывать свое принципиальное несогласие с выводами новосибирцев: они в. данном слу­ чае пошли, как ему представляется, в фар­ ватере ниспровергнутого учения Лысенко о возможности передачи по наследству жи­ вотными и растительными организмами при­ знаков, приобретенных под воздействием среды обитания. Драгавцев только снисходительно покачи­ вал головой, не позволяя себе, однако, улыбку, которая могла, чего доброго, оби­ деть гостя. Лишь когда, тот назвал фами­ лию Лысенко, он непроизвольно усмехнулся, вспомнив о том, как поначалу приходилось выслушивать такое и здесь, в своем кругу, от некоторых своих коллег: «Так это же почти Лысенко!» Причем вроде бы не сов­ сем всерьез, но... и не вовсе в шутку. — Так что причину явления, которое за­ ставило меня колесить по белу свету, доро­ гой Виктср,— подытожил между тем про­ фессор, .почему-то произнося его имя на французский лад,— причину этих странных изменений еще предстоит искать, ваши вы­ воды ничего не объясняют... Нет, не объ­ ясняют! Драгавцев вскинул умиротворяюще руку, проговорил без улыбки: — Я вам предсказываю, больше того — обещаю: вы станете нашим союзником! Да, Д?, союзником, едва поймете суть наших выводов! Обещаю! ■— А мне и так уже все понятно... — Нет, Ян, тысячу раз нет! — Взял стул, сел напротив гостя.— Что пытался доказать Лысенко? Возможность наследования при- ббретенных признаков. При-об-ре-тенных. А мы? Мы толкуем' совсем о другом — о том, что новая среда выявляет не приоб­ ретенные, а существующие в генетическом потенциале организма резервы адаптации. Сущест-ву-ющие... Достаточно измениться какому-либо из условий обитания, какому- либо из компонентов, обеспечивающих нор­ мальное развитие организма, нормальный рост,— будь то погода или запас влаги в почве, содержание питательных веществ, еще там что,— и возникает некий барьер, некий фактор, лимитирующий рост, фактор! который понуждает организм к нему при­ спосабливаться. Заставляет мобилизовать резервы. Только сами корни этих резервов, наследственные их корни надо искать уже в другом наборе генов... Помолчав, стал рассказывать о разрабо- 9 Сибирские огни № 7