Сибирские огни, № 5 - 1983

вздрагивает, собирается в комок, но кажется, тревога напрасна, я наш охотник, прикрыв лицо от комаров, засыпает крепким сном. И видит во сне он старого своего деда, который нагнулся над ним и шепчет невнят­ но: «Ээ, баарма, внучек мой... Зачем ты приходишь охотиться? Даже Сан- даха-Батор был человеком доброй души, не стал стрелять в гору Баян- Зурхэн, не захотел равбивать ее в пыль... Оставь и ты, внучек мой, это занятие, ты должен быть добрым человеком. Тот, кто убивает таежных зверей из-за жадности и корысти, никогда добром не кончал... Смерть к нему приходила оттуда, откуда он не ждал ее. Уходи, внучек мой, уходи... уходи до рассвета... поторопись...» Еще ниже наклонился над ним дед и так отчетливо проговорил последние слова, что Дугар, вздрогнув, про­ снулся. По спине пробежали мурашки, на лбу выступил холодный пот. Дугар приподнялся, смахнул пот со лба, огляделся... прислушался. Ка­ жется, все спокойно. Даже слишком спокойно, ни шелеста листьев, ни шо­ роха травы... И на небе ни единой звездочки. «Эх,—подумал Дугар,—кажется, собирается гроза. А по такой теме­ ни отсюда и не уедешь». Делать нечего, неизвестно, сколько осталось до рассвета, и Дугар, плотно укутав голову и шею, снова устраивается на досках.. Спит Дугар крепко, но во сне вдруг слышит он ржанье своего коня... Резко взмет­ нувшись, так, что заколотилось сердце, прислушивается. С востока чуть начинает светлеть небо, потянуло ветром, и как из-под земли нарастает глухой гул тайги. На землю упали первые капли. Но что это? Опять ржет конь призывно и жалобно. Дугар, прихватив ружье, поспешил на голос коня. И тотчас небо как будто раскололось надвое — засверкала молния, загремел страшный гром, и холодный ливень обрушился на землю. Ду­ гар бежал под ливневыми потоками, скользя, падая и подымаясь снова. Неужели волки? Дугар выстрелил .несколько раз в воздух, но новый рас­ кат грома заглушил выстрелы. Наконец при сером дождливом свете удалось разглядеть ему следы коня. Возле следов кровь... «Ах, прокля­ тые убши! —ругает мысленно волков Дугар.—Проклятые синие убши! А что это за черточки рядом со следами коня? Э, да ведь это следы-чер­ точки от кола из городьбы, К которой я привязывал своего вороного». Вглядевшись внимательнее, Дугар увидел, что волчьих следов не стало видно. «Может, мои выстрелы их спугнули?» —облегченно вздыхает он и прибавляет шаг. Наконец он добрел до дома и тут — о радость! — увидел он своего верного друга, привязанного к городьбе. А подойдя, разглядел'- на плече его зияла глубокая, рваная рана от волчьих зубов. Эх, горе-охотник, за­ губил коня! Конь весь дрожал, и так жаль стало Дугару своего вороного, что и сам он весь задрожал и, обняв коня за голову, беззвучно заплакал. — У-у-уй, Дугар мой вернулся! Живой, мой Дугар. О господи! —раз­ дался плачущий и счастливый голос Цэрэн-Ханды.— Бальчин Чагдуро- вич, люди, посмотрите, Дугар мой живой! И охватив руками, тормоша и целуя мужа, Цэрэн-Ханда продолжа­ ла громко говорить: — Что же случилось? Ой, как напугал меня... Сколько раз я тебе го­ ворила, чтобы бросил ты эту охоту! Пойдем, пойдем скорее в дом, бед­ ный мой Дугар! Цэрэн-Ханда и упрекала мужа, и, причитая, жалела его, и одновре­ менно обращалась к Шарапову, к которому прибежала вся в слезах, уви­ дев окровавленного коня. — Бальчин Чагдурович, посмотрите на него! Живой, невредимый! Никогда не слушался меня... Посмотрите, что случилось с конем! Шарапов тем временем уже осматривал вороного, качая головой и цокая языком: — Ай-яй-яй... что ты наделал, Дугар?! Это теперь не конь... Кто вы­ лечит такую большую рану? Где же он так содрал кожу с ног, ай-яй-яй... наверное, скакал по валежнику? Уф-фа, горе-охотник! Делать нечего, надо звонить ветврачу Халзановой. Пусть приедет, составит акт на вы­ нужденный забой.