Сибирские огни, № 5 - 1983

Загремели миски, это мама уронила их и бросилась, в темноте на крик. Я, ломая спички, пытался зажечь свечу. ................... До сих пор не могу забыть, до сих пор, как живой, стоит церед глазами мой маленький брат. Так еще один маленький холмик появился за речкой Урмой, в зеленом сосновом бору, а на высоком белом столбе затрепетал еще один маленький белый флажок-мани. Ушел из коротенькой-, только начавшейся жизни наш второй Бальжинима. Ушел туда, откуда пришел нежданно-негаданно. Ушел, не успев пройти по земле... Как быстро взяла обратно то, что совсем недавно принесла нам с такой щедростью; наша вечная природа! Может, посчитала, что отдала лишнее, поскупи­ лась и отобрала безжалостно, хладнокровно. Хоть и не был он кровин­ кой моего отца, я любил его, да и все любилц его... В теплые безветренные дни наш маленький Бальжинима обычно играл во дворе, бегал по снежной пороше, по сугробам. Следы его маленьких кожаных унтов еще долгое время отчетливо виднелись на снегу. Нашу мать неудержимо тянуло к этим следам, и она печаль­ но всматривалась в них, как будто искала что-то. А потом она уходила к речке Урме и долго бродила там возле тальниковых кустов, по полянам, где мы летом косили сено. Со временем следы стали исчезать, и как-то я заметил, что мама подрисовывала эти следы прутиком. Но потом на долину налетел большой снежный буран и почти по колено намел снегу. Какие уж тут следы, когда к дровам пришлось прокапывать узенькую тропку! С тех пор мать сидела дома печальная и горестная и все думала о чем-то. Только к весне она начала потихонь­ ку оживать. А через два года, когда мне минуло восемнадцать, объединились все местные артели с большим колхозом из долины Юро и образовали колхоз имени Карла Маркса. • Помню, как изменилась сразу жизнь! Какой подъем был, какое настроение! Улусники пели: Серого железа наша косилка густую траву косит хорошо. Бедняки, объединившись в коммуну, стали жить очень хорошо. С пятью граблями наша жатка богатые хлеба убирает хорошо. Бедняки, объединившись в коммуну стали жить очень хорошо! Я работал с большим удовольствием, выполнял любую работу. Ме­ ня назначили кладовщиком, потом счетоводом-кассиром. Все у меня ла­ дилось, скоро предстояла служба в армии. Я чувствовал себя очень счаст­ ливым человеком. Но как будто помешало кому-то мое счастье, за год до моего призыва в армию умерли от тифа мои близкие — мать и сестра. Одиночество свалилось на меня неожиданно, я совсем растерялся и при­ уныл. Наверное, только армия и спасла меня. Среди веселых, шумливых моих сверстников-красноармейцев отошел, отогрелся я душой. Прослужив два года, я вернулся домой. Молодость брала свое. Засветились для меня два черных глаза, засверкали в улыбке, предназ­ наченной мне, белые зубы красивой девушки. Стали мы с ней считать дни до свадьбы, но и это счастье оказалось коротким. Началась война на Халхин-Голе. Меня призвали в армию. После быстрого разгрома японских самураев я не возвращался — я летел домой к своей Лубсан- Долгор. Но не вспыхнули радостью черные глаза и не сверкнули, улыба­ ясь мне, белые зубы... Бедной моей невесты уже не было в живых. Же­ стокий случай, можно сказать, нелепый, унес ее из жизни. Оступившись, она упала с крыльца и больше не поднялась... Совсем я затосковал. Что за судьба? Только засветит солнце, и тут же черные тучи наползают. Неужели так и не будет в моей жизни солнечных дней? И решил я: раз такая злая у меня судьба, то не буду я ей поддаваться. Так я подумал,