Сибирские огни, № 5 - 1983

Нет для женщины печальней и в столице, и в поселке этой доли незаметной и жестокой вместе с тем: жизни прожить, как будто книга, пожелтевшая на полке,— не раскрытая ни разу, не прочтенная никем. Нет печальней и для книги, для создания поэта, этой доли тихой-тихой, но и страшной вместе с тем: жить, как женщина, в забвенье прозябающая где-то, не любившая ни разу, не любимая никем! . Перевел с бурятского И. ФОНЯКОВ Георгий Дашабылов СОН ТАБУНЩИКА Мои табуни По степям пронеслись. Просторы волнами взбугрили,— От дробного конского топота Высь — Оглохла, Ослепла от пыли.» Промчались, Но кружат, как вихрь, вдалеке... Мир дремлет — от края до края, И месяц, изогнут у неба в руке, Сияет, как сабля златая, И туч караван, погруженный во мрак. Верблюжьими вздыблен горбами.« Но повод, Которым привязан вожак, Я саблею перерубаю! Пускай он уводит холодную мглу,— Нам солнце рассветное любо! Коня привязав к Золотому Колу \ Ложусь я под звездную шубу.» Вот так В заповедной родимой дали. За синею горною цепью Я, старый табунщик, Хозяин земли. Владею и небом, и степью. Перевел с бурятского А. ПЛИТЧЕНКО Цырен-Дулма Дондокова ОБНОВЛЕНИЕ Я потому опять с любовью Пишу про молодость свою. Что те года совпали с новью В моем разбуженном краю. Еще своим богам пугливо Молились в юртах степняки. И лама взгляд бросал брезгливо На красный флаг из-под руки, Полярная Звезда.